Каждый год Нина Васильевна болела пневмонией.
Расхворавшись в очередной раз, она долго переносила недуг на ногах, пока не свалилась… в день рождения Императора-новомученика, 19-го мая.
Муж находился в командировке, родные далеко, помочь ей было некому.
А она не могла даже встать, когда звонили в дверь.
«На меня наваливалось что-то неживое, смертное и страшное.
Я слабела духом и сдавалась, знобило. Хотелось пить», — вспоминает Карташева.
А утром она очнулась, чувствуя себя хорошо.
Пахло сиренью, за окном распевали птицы, жара почти не было.
Она с изумлением увидела, что поверх одеяла была накрыта… офицерской старинной шинелью с орлами.
Господи, откуда?!
Напротив неё в кресле сидела девочка лет семнадцати и читала тихонько чудным грудным голосом акафист святителю Николаю по тетрадке, которую Нина Васильевна тотчас узнала!
Когда-то семилетней девочкой переписывала этот акафист по просьбе её бабушки, монахини в миру, в отдельную тетрадку для какой-то болящей тётеньки.
«Брежу! — испугалась она.
— Девочки этой не знаю…
И произношение у этой незнакомки не современное, а как у бабушки, „ч“ и „щ“ произносит по-петербургски.
Конечно, это я брежу!»
Но почему-то она спросила: «Откуда такая странная шинель?» — «Папина», — ответила незнакомка.
«А ты кто?» — «Мария». — «Какая?» — «Сестра милосердия».
Она смотрела на круглое лицо с большими серыми глазами, что-то достойное и кроткое в облике.
Платье простое, светло-голубое.
И ветка сирени в вазе свежая.
«Дай мне попить».
Незнакомка подошла с чашкой тёплого молока.
Нина спросила: «Это что, мой бред?»
Ответ был потрясающим: «Достоевский сказал, что нет бреда и нет безумия. Просто иногда в чрезвычайных обстоятельствах люди видят и другой мир…»
Молоко, принесённое ОТТУДА, оказалось тёплым и вкусным.
Улыбающаяся незнакомка сообщила: «Ты сегодня выздоровеешь окончательно.
Папа сказал.
Сегодня у него день рождения, а послезавтра именины.
Это тебе от него в подарок», — и она указала на ветку сирени.
Нина Васильевна попросила почитать ей «что-нибудь светское, весёлое».
И услышала рассказ о молоденькой дамочке с кружевным зонтиком и юбке с оборочками.
Она никак не могла вспомнить такого рассказа.
И потом искала его много лет.
Наконец, уже в 90-е годы, когда появились книги Надежды Тэффи, она узнала этот рассказ!
А тогда, закончив чтение, незнакомая девочка подошла к иконам Спасителя и Матери Божьей, висевшим в изголовье больной.
Они обе встали перед ними: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и помилуй нас, грешных. Пресвятая Богородице, спаси нас».
Больная заснула, а проснулась здоровой и свежей.
В комнате была она одна.
Но ветка сирени, которой у неё до болезни не было, благоухала.
И лампадка горела, хотя она её не зажигала.
«Но самое невероятное и драгоценное доказательство, что я, худая и грешная, удостоилась посещения ОТТУДА, — писала Нина Васильевна Карташева в своей книге „Богом прославленный Царь“, — были бабушкины чётки!
Они висели на иконе Спасителя.
И это те самые чётки, с которыми бабушка была положена в гроб и похоронена!
Кисточка на кресте чёток из зелёного гаруса была истлевшая, но сами чётки даже не рассыпались…».
С тех пор она не расстаётся с ними.
Рассказывать об этом знакомым Карташева тогда не стала: её сочли бы сумасшедшей.
Но все близкие и батюшка поверили ей и помолились вместе с ней.
Её болезнь прошла бесследно.
И она свято верит, что это по молитвам бабушки она была исцелена таким чудесным образом.
Ведь бабушка всегда чтила Царственных Новомучеников.
Прав оказался Достоевский: «Иногда в чрезвычайных обстоятельствах люди видят и другой мир».
Не только видят, но и получают из него чудесную помощь.
А для укрепления веры получают материальные подарки из иного мира, которые потом хранят как великие святыни.