Отец Фриды (О). Все должны сходить с ума перед свадьбой! Ф. Наверное… Если ты стремишься к этому. О. А ты не стремишься? Ф. Я не знаю. Я считаю, что семейная жизнь не для всех. О. Просто нужно иметь повод, как и в любом деле.

О. Что важнее всего для хорошего брака? Ф. Короткая память.

Сейчас я обуза. Но надеюсь стать самодостаточной, папа, калекой.

Ф. (О будущем муже) Он очень красивый! — Нет, дело не в этом. Он находит красоту в каждом несовершенстве! Против этого не устоять!

Диего (Д). К несчастью я физиологически не способен на верность. Один мой знакомый врач подтвердил это. Ф. Какой диагноз удобный. Д. Верность так важна для тебя? Ф. Для меня важна преданность.

Тина Модотти: — Я не верю в брак … Я могу это даже объяснить. В худшем случае — это враждебный политический акт, способ, которым узколобый мужчина пытается удержать женщину дома, загнать на второй план, зажать в рамках традиций и консервативных религиозных пережитках. В лучшем случае — это просто иллюзия, когда двое людей любят друг друга, но далеко не представляют, какими несчастными они друг друга сделают. Но! Когда двое людей знают это, и решают, широко открыв глаза, быть друг с другом, и пожениться, тем не менее, — я не думаю, что это консерватизм или иллюзия, я думаю — это настоящий поступок, смелый и очень романтичный. За Диего и Фриду!

Ф. … Ты жаба, настоящая жаба. Д. А ты похожа на букашку… пташку, я хотел сказать пташку!.. Д. Что скажут люди о таком союзе? Д. Они в жизни не увидят союза лучше!

— Учти, Диего никому не принадлежал. Он принадлежит только себе. И как раз это и делает его таким желанным. Он самый лучший друг, и самый ужасный муж. Диего никогда не станет мужем, по-настоящему. — Ф. Посмотрим. — Подожди. Когда он получит заказ в другом городе и скажет, что пришлет за тобой. Но не сделает этого…

Ф. Вонючий кобель! Это модель, да? Д. Да. Это был трах и все. В рукопожатии и то больше чувств. Ф. (тихо) Ты меня очень успокоил… (с вызовом) Она хоть ничего? … Вернешься домой, прими ванну. Пойдем веселиться!

Д. Мне предложили выставку в Нью-Йорке. Персональную выставку в Новом музее современного искусства. Это грандиозный шанс! Ф. (разочарованно) Это чудесно, когда ты едешь? — Я надеюсь, ты поедешь со мной.

— Он сказал, ты прощаешь ему. Ф. Он так сказал? Ну, ты не первая и не последняя. — Как ты терпишь это? Ф. Слушай, Диего — такой какой есть, и я люблю его. А другим он быть не может. И вообще, моя милая Грейс, я терплю все это очень спокойно (лаская Грейс под юбкой).

Д. Знаешь, я не верю в Бога, но каждый день благодарю его за то, что он сохранил тебя. Ф. Правда?.. А я говорю ему, что он многое должен объяснить мне.

О. Мы часто с ней ссорились. Бывало я жалел, что женился на ней. Иногда ненавидел ее. Но вот она заболела, и я ухаживаю за ее садом.

Племянница. Фрида, почему вы с Диего живете в разных квартирах? Ф. Потому что мы разные люди. Но любовь соединяет нас в целое. Прокладывает между нами мостик. П. То есть мостик — это ваша любовь? Ф. Да. Это хорошее сравнение! П. Так почему этот мостик такой узкий?

В моей жизни было два несчастья, Диего. Авария в трамвае и знакомство с тобой. И второе гораздо тяжелее первого.

В конце концов, мы способны выдержать больше, чем кажется.

Все безумие наших двенадцати совместных лет пронеслось передо мной, и я поняла, что люблю тебя больше собственной плоти. И пусть ты не любишь меня также сильно. Ты ведь любишь меня хоть чуть-чуть, правда? И если нет, я всегда буду надеяться, что полюбишь когда-нибудь. Я обожаю тебя. Фрида.

Д. Я прошу тебя, Фрида, выйти за меня замуж. Ф. Не надо спасать меня, Диего. Д. А меня?.. Ф. Я лишилась пальцев на ноге, меня не держит спина, у меня инфекция почек, я курю, выпиваю, ругаюсь и не могу иметь детей. У меня нет денег и на мне куча больничных счетов. Продолжать дальше? Д. Это уже почти рекомендация. Фрида! Фрида, я не могу без тебя.

Ноги, зачем вы нужны мне, если у меня есть крылья?

Я хочу, чтобы вы сожгли это предательское тело. Не хороните меня. Я и так слишком много лежала.

Д. Ее работы едкие и нежные, жесткие как сталь, и легкие как крыло бабочки, добрые как улыбка, и жестокие как горечь жизни. Я не думаю, что в истории существовала художница, выражающая на холсте столь страстную поэзию.

Ай, доктор, если позволите текиллу, обещаю, что не буду пить на своих похоронах.
__________________________________________________________________________