9-й день памяти Эдуарда Хиля…
7 июля он был похоронен на Смоленском кладбище. Я не мог не поучаствовать в отпевании, к Хилю у меня особое отношение. Познакомившись с ним в 2010 году, я открыл для себя его как христианина услышал в его песнях его душу.
Когда стало известно, что Хиль будет похоронен на Смоленском кладюбище, я позвонил настоятелю протоиерею Виктору Московскому, спросил благословения сослужить.
В первой половине дня было прощание с покойным в театре эстрады, а в три часа дня отпевание на Смоленке.
Храм был полон. Службу возглавлял отец Виктор, который был особенно близок с Эдуардом Анатольевичем. Сослужило около 10 священников. Отец Виктор прочитал разрешительную молитву и сказал в храме у гроба слово прощания, в котором поведал о многих христианских добродетелях известного певца. Отец Виктор рассказал, что Эдуард Анатольевич был прихожанин Смоленского храма. Посещал вместе с отцом Виктором больницы, много раз выступал на благотворительных концертах в помощь детям с онкологическими заболеваниями, которые устраивались хором духовенства Санкт-Петербургской митрополии. Именно этот хор пришел в этот день сюда в храм и пел на отпевании. Кстати, его дед Василий Нилович Хиль был регентом церковного хора и пострадал от репрессий.
Эдуард Анатольевич происхоил со Смоленщины. О себе говорил: «Я смоленский». Это я от него также слышал. Это объясняет особую любовь Хиля к Смоленскому храму.
Отец Виктор рассказал интересный эпизод тайной благотворительности певца. На Смоленском кладбище давно уже идет восстановление уникального храма Воскресения в стиле нарышкинского барокко, — единственный храм в этом стиле в Санкт-Петербурге. Реставрация идет давно с переменным успехом. Однажды Эдуард Анатольевич подошел к отцу Виктору и вручил ему солидную сумму на реставрацию храма. Эти средства пришлись очень кстати, на них удалось вставить все окна в куполе этого храма. Так Эдуард Хиль подражал Ксении блаженной, участвовавшей в стрительстве храма на Смоленском кладбище.
Также было зачитано слово прощания от митрополита Владимира, который был дружен с Эдуардом Хилем.
Я стоял на отпевании у гроба рядом с вдовой певца Зоей Александровной.
Прощание и последнее целование было в храме. На груди покойного лежала иконка святого Георгия Победоносца, его небесного покровителя, а также иконка блаженной Ксении, его любимой святой, которую он прославлил своей последней песней.
Смоленское кладбище одно из самых почетных в Санкт-Петербурге. Быть похороненным в одной земле с блаженной Ксенией — большая честь для любого православного человека. Когда стало известно, что Хиля похоронят на Смоленке, я сразу подумал, что это это особый знак того, что Ксения приняла его труды, что песня Хиля о блаженной Ксении также принята. Но я не мог представить .что для погребения будет выделен участок в непосредственной близости от часовни Ксении. Когда похоронная процессия пришла к могиле, мы увидели, что она располагается метрах в 10-ти от знаменитой часовни. В такой близости от часовни давно никого не хоронят. Это исключительный случай. Как же надо было угодить святой Ксении, чтобы сподобиться такой чести.
В последний момент, когда должны были уже накрыть гроб крышкой, вдова певца обратилась к многочисленным видеооператорам и фотографам с просьбой прекратить съемку и дать ей возможность проститься с мужем. Один из дьяконов усилил просьбу Зои Александровны зычным басом. Съемка прекратилась, аппараты были выключены (потом, в СМИ говорили, что «Церковь запретила снимать похороны», — это к вопросу об объективности СМИ по отношению к Церкви!) Но в тот момент установилась полная тишина, Зоя Александрвона долго смотрела на светлое лицо покойного. Это была очень трогательная минута, когда мы все вместе с Зоей Александровной почувствовали утрату.
В этот момент произошло еще одно событие. Кто-то сказал: «Смотрите, смотрите, крест на небе!» Многие подняли головы. Я также взглянул на небо и увидел над часовней высоко в небе точный крест, образованный облаками. Никаких самолетов на горизонте не было. Крест был единственный на небе. Несмотря на запрет, многие достали фотоаппараты и стали снимать. Дьякон при этом пристально окинул всех взглядом, но промолчал.
«Что же это может означать?» — спросил какой-то корреспондент с большим фотоаппаратом в руках. Ему из толпы кто-то ответил: «Наверно, Хиль был праведным человеком». — «А может быть это случайное явление природы?» — «Все равно, Хиль был праведником…»
Когда гроб был опущен, я подошел к Зое Александровне, выразил ей соболезнование, сказав, что мы все скорбим вместе с нею. Она меня узнала, сказала, что Эдуард Анатольевич очень хотел посетить наш храм. Я еще на вечере приглашал его посетить Леушинское подворье и Квартиру Иоанна Кронштадтского. «Будем рады видеть Вас у нас в гостях», — пригласил я Зою Александровну.
Рядом с ней все время был отец Виктор, поддерживая вдову в трудные минуты. Проаясь со мной он сказал: «Приходите, приходите к этой живой могилке…»
После погребения многие тут же направились в часовню блаженной Ксении поставить свечу о памяти новопреставленного раба Божия Георгия и поклониться гробнице святой странницы, вдовы придворного певчего…
Я шел с кладбища, залитого солнечным светом, и думал: «Как же Эдуард Анатольевич любил блаженную Ксению! Умер на Духов день, а третий день после кончины, когда душа предстает Богу, пришелся на новый праздник блаженной Ксении. Наверное, уж блаженная Ксения походатайствует за его душу. Да еще и быть погребенным рядом с часовней Ксении! После такого погребения песни Хиля мы все будем слушать иначе…»
Вспомнилась и его последняя песня о блаженной Ксении:

Тихо в часовне свечи мерцают,
Матушка Ксения всех принимает.
За весь мир, помолись,
Мати Ксения вновь —
Пусть сердца никогда
Не покинет любовь.