ШОКОЛАДНАЯ БАЛЛАДА

Письмо в редакцию газеты

«Я теперь лежу, опасно болен, —
Может быть, последние деньки, —
Словно снова в белой я неволе
В ледяные стиснутый тиски

Но тогда я молод был, на фронте
Кое-что наверное умел.
Было небо, жаркое в работе,
Были сопки, белые как мел.

И когда, нещадно исковеркан
Приземлил машину я на лед
Увидал в какой-то сотне метров
Сбитый мной тяжелый самолет.

Мы друг друга вывели из боя
Озеро. Ледовый окоем.
Только их в кабине было трое,
Ну, а я — один под фонарем.

Надо же такое, как нарочно,
Значит на войне, как на войне.
И они цепочкой осторожной,
Вижу, замаячили ко мне.

Я достал ТТ. Но ближе, ближе…
Все, отведал жизненных щедрот.
Никакого шанса, только вижу —
Машут: не стреляй, мол, рус пилот!

И подняли руки. Может хитрость?
Нет, сдаются, трое — одному.
Ну тогда и мне придется вылезть.
Вылез. Объяснили что к чему.

Знаками, движеньями, словами
Говорят, не знают, мол, пути
И к жилью не выберутся сами.
Ты иди, своих, мол, приведи.

Шоколад… Ты сильный, ты дотянешь.
Пусть придут за нами, будем ждать…
(Столько лет молчал, а как заглянешь
Сам в себя, то дна и не видать.)

Ведь хотел сказать, послать за ними.
Только как сказать и как поймут?
Было или не было в помине,
За контакт с фашистами — под суд!

Восемь суток полз и обессилел.
Обморожен, что добрался, рад,
Но запомнил, как они просили
И в планшет совали шоколад.

Даже случай нужный подвернулся:
Мне вручает орден генерал,
Я собрался, выждал, оглянулся
И про этих асов рассказал, —

Что еще не поздно, помню место,
Как хотите, дальше не могу.
-Эх, жалетель извергов немецких!
Ты про это, сокол, ни гугу.

Вот и все. И вроде поостыло,
Но покоя не было и нет.
Да, фашисты. Бросить их не стыдно,
Но какой-то тянется к ним след

По снегам. И я молчу, ни слова
Да и след не к ним — наоборот
И моя неробкая основа
Мне с собою сладить не дает.

Отмолчал свои десятилетья
Не считался трусом, говорят
Только выше совестливой смерти
Нет за жизнь достойнее наград.

Или пусть вот это станет местью,
То, что обещал и не сдержал?
Словно изнутри оброс я шерстью
С той поры. Причем тут генерал?

Вижу как ползу через торосы
Прямиком, почти что наугад,
На звезду, как вспышку папиросы,
И грызу морозный шоколад.

Выжил, вышел, тощий как собака,
Шоколада привкус не забыл.
Да, враги. Но ведь сдались однако,
Но ведь это пленных я убил!

Вот и мучусь. Поезжайте летом,
Озеро найдете, и на дне —
Самолеты. Два. И три скелета —
Память о войне и обо мне."