— Людк, а Людк, глянь-к, яка сука крашена!
— Ну почему, это мой натуральный цвет!!!
Девушки, уймите вашу мать!!!
- Печальную весть принес я в твой дом, Нюрка! Шибануло вашего отца! Все, теперь так и останется…
- Что останется?
- Что, что? Косоглазие!!! А вы что подумали?!!
Людк, что это за пыспыс?
Извините, что помешал вам деньги прятать!
Знаете, как она меня называла? Митюнюшка!.. А я ее — Санюшка!
Инфаркт Микарда! Вот такой рубец!
Ну вот день взятия бастилии в пустую прошел
- Мои родители хотели мальчика, а родилась девочка
- как назвали?
- ??? Раиса Захаровна…
И, что характерно, любили друг друга!
Людк, а Людк! Тьфу, деревня!
— Ну скажи ты ей!
— Что сказать-то?
— Чтоб не ревела…
— Надюха, не реви!
— 3ато не пьет.
— Ой, правда. Хоть не пьет.
Старые, а тоже все никак не навоюетесь.
Людк, а Людк, сумки-то возьми!
Кикимор я не понимаю.
Откопалась уже?
— Ну не пил, не пил я! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошел.
Беги, дядь Мить.
Ума-то Бог не дал, а души и силы — сколько хошь.
— Вот сюда положишь, на булавочку застегнешь.
- А расстегнется?
- Уколешься. Ой.
Ну, Василий, мягкого тебе полета.
Курорт органов движения, ешкин кот.
— Ты что наделала-то?
- Погладила.
- Да кто ж теперь его завяжет? Все, съездил на курорт.
Брак — это добровольное рабство.
— Она мне говорит: «Куда деньги дел?»
— А куда деньги дел?
— А ну-ка, сядь! Сядь! Куда идёшь?
- Да в уборную я!
- И я с тобой!
- Ты что, сдурела что ль?
- А чё, я покараулю.
- Да в уборную я Надеюсь, что вы как интеллигентный человек не осудите нас за лучик счастья на темном небосклоне жизни.
— Встречу — убью. А голуби тут не при чем.
— Ты че, Лешка! Не вздумай, слышь! Чуть-чуть за шкирку потрясь и будет с него.
— Я работаю в отделе кадров.
— Что ж вы так плохо за кадрами-то смотрите?
— Вообще-то, знаете, у нас текучки нет.
— А у нас текучка! Ох, кака страшна у нас текучка!
— Любите ли вы этого человека?
— Ой, да какой это человек!
— Вероятно, инстинкт размножения.
— А чё, первый он у ней, што ль?! Ну не шестнацать, поди, ей!!!
- Да не ШИШНАДЦАТЬ!!! И не первый.
Бог-то ведь не мошка, видит немножко.
— Соль — это белый яд.
— Сахар же белый яд.
— Сахар — сладкий яд.
— Раиса Захаровна, может, с хлебушком, а?
— Хлебушек — это вообще отрава.
— Нет, я бы сейчас горбушечкой отравился бы!.. Ну правда, жрать охота!
— Ты идешь к этой Горгоне!
— Не. Я к жене.
— Где ж я ему его возьму, этот бар?
— Вот побарствует маленько — и притопает.
Однако, потоп щас будет.
Эх, откудава-то к нам такого красивого дяденьку замело?
Орган движения они лечили, орган движения… Поотрывать бы вам эти органы к чертовой матери!
— Я щас огородами пройду, аха.
— Куда ты огородами-то без штанов?!
— О! Ты ёшкин кот! О!
— Я ж те говорила оденься, оденься. «Потеплело! Потеплело!»
— В армию меня забирают.
— Кто?
— Дед Пихто.
— Может, и мы с тобой пойдем, состругаем себе Снегурочку? Вот жизнь-то.
— Молчи уж, стругальщик.