Десять лет назад я ехал в Казань, со мной в купе попал ветеран войны. В Москве провожали его внуки с маленькими правнуками. Дед был мощный, лет восьмидесяти, на лице шрам ото лба до подбородка (странно как глаз уцелел), да и по наградам было видно, что вояка серьезный: орден отечественной войны, орден красного знамени и две солдатские славы. Ехал он в какую-то деревню под Казанью.
Что, спрашиваю, в гости?
— Да, на пару дней. Друзья из совета ветеранов позвали, не мог отказать,
да и родина это моя, опять же раз в год должен приехать к матери, это
святое…
Я хотел переменить грустную кладбищенскую тему и попросил рассказать о войне…
— Повестка на фронт мне пришла в первую неделю войны. Помню меня
провожала мама и тетя, они сестры близняшки. Отца я не помню, а тетя так
и не вышла замуж, так что мы жили вместе и у них был я один. Играл
духовой оркестр, у всех настроение боевое, а мы с мамой и тетей втроем
ревем… Потом, когда сели по вагонам, мама сбегала домой за зимней
шапкой, бежит за поездом… Все смеются, зачем тебе шапка, немцев скоро
разобьем. Мама бросила мне шапку, недокинула… и сама упала. Тетя ее поднимает, я смотрю на них и понимаю, что никогда уже их не увижу…

Дед отвернулся к окну, чтоб я не видел как он вытирает слезы.
Всю дорогу он рассказывал о войне и жуткое и смешное и про свой танк и про боевых друзей, про сволочей командиров…
Но вот мы подъезжаем к его станции, я выношу его чемодан, мы тепло прощаемся и вдруг… к нам бегут две маленькие старушки.

— Это моя мамочка и тетя. им по сто два года, но все еще ходят в баню и пьют самогонку.
Старушки закричали на бегу: Павлик! Павлушка!
— Здравствуй мамочка! здравствуй тетя Лида!
— Павлик ты в поезде кушал?
— Павлуша, ты похудел!

На моих глазах, старый ветеран за секунду превратился в маленького толстого мальчика. Хоть я и взрослый дядька, а не смог сдержать слез.

… Как только я залез в поезд, сразу позвонил маме и сказал, что я ее люблю.