Я падала больно, ревела, вставала,
колени и локти я в кровь разбивала,
а мама, лаская дрожащий комочек,
шептала: «Ходить ты научишься, дочка!»
Колени в порядке — шагаю, не трушу,
но вот спотыкаюсь и — вдребезги душу!..
Осколки в газетку смету осторожно,
свое пентамино сложить мне несложно:
вот место любви и надежды, вот — веры,
вот это — привычки, а это — манеры,
тут место забот и печалей, тут — жалость,
ну вот, посмотри, еще много осталось!
Достоинство, гордость, к мещанству презренье,
а эти осколки — мои озаренья…
Вот тут потускнело, а там — потерялось,
я слезы не лью — еще много осталось!
Жестокость и трусость — крупинки металла
(с асфальта ведь я все подряд наметала!) —
и зависть, и подлость, и жадности крохи
ползут по душе, ищут места, как блохи.
Я им не позволю забраться поглубже,
я лучше опять раскрошу свою душу —
столкну с подоконника жестко и грубо,
а после возьму семикратную лупу,
промою осколки, чтоб каждую малость
сложить и сказать: «Еще много осталось!»

Марина Хлебникова (Демина)