ИСПОВЕДЬ
У нас строгий батюшка. По воскресеньям он исповедует перед литургией и все ждут, когда, наконец, дойдет очередь до последнего. В этот раз последней была старушка. Глухая почти совсем.
- Вы что, на исповедь? — переспрашивает громко батюшка.
- Да вот пришла, — отвечает на весь храм, — а то глядишь помру…
- Грехи-то есть?
Да как же, много, сынок, и ругалась вот и всяко было. Сильно я грешная. Ребеночка я тогда вытравила, в Круглове жили…
Батюшка быстро оглядывает нас. Но все стоят, опустив головы.
- Имя как? — кричит он.
Да я не знаю имени-то, он ведь не родился, ребеночек. Я его…
- Твое, твое как?
- Мое? Я еще картошку мерзлую воровала с сестрой. С колхоза…
- Как зовут? Не сестру, тебя как?
- Антонина я… что, не простят меня?
Батюшка не знает что отвечать.
- Сильно грешная я… в войну тоже…
Он торопливо покрывает ее епитрахилью и она затихает, но не совсем, слышно как она еще что-то перечисляет. Ей удобно стоять согнутой, она ведь и ходит так.
- Господи, помилуй ее! — вырвалось у кого-то.