И все-то меня, постылую, жжет и бесит.
Проветривает то словом, то сквозняком.
Я долго скиталась по городам и весям.
Я долго звала тебя тихо, почти тайком.
И вот ты приходишь таким, от каких не лечат.
Какими всю осень пишут потом стихи.
Но только я чувствую, знаешь, что стало легче,
как будто так долго болел — немота, бронхит,
а тут вдруг прорезался голос, еще нетвердый,
но все-таки — голос. Поставленный и живой.
И все, чего я хочу теперь, — это гордой
своей головой опуститься на твой живот
да чтобы меня баюкали, не пускали
ни видеть детали, ни брать их под карандаш,