Как тополиный пух
я стелюсь по тебе, Петрополь.
По площадям, мостам, подворотням
слепым и грязным тесным дворам…
Кто придумал сказать «колодцы»,
Глядя, как в вашей узости время вязнет?

Как тополиный пух
Я в твои проникаю ноздри
И заполняю проспекты туберкулезных легких.
Полупрозрачную бледность, петротифозность
Мая-июня-июля глотаю с легкостью.

You, only you…

Ты в моих протекаешь венах —
Холод Невы вместо крови во мне — с рожденья.
Я, как и все, присягала тебе на верность
И предала… Откровенность, как откровенье —
я не люблю тебя. Брежу тобой, болею…
Не красотой, а холодным твоим цинизмом.
Первый, единственный — камнем тебя на шею —
Вместо креста… От моста отрываюсь — вниз и…

Как тополиный пух
я — снова и снова —
обречена на падение-падэ-паренье.
Два полуслова: Санкт-Петербург, два полуслова —
вдох мой и выдох,
в меня — сквозь меня — нераздельны.