В потёртом томике, в изгибе корешка,
Где время спрессовало чью-то душу,
Я вижу профиль, тонкий, как строка,
Что молча движется, законы букв нарушив.
Так сплетены и мысли, и тела,
И судьбы тех, кто жил до нас отчаянно.
Их речь в страницах намертво легла,
Как пыль в щелях, как соль в молчании.
Ты спросишь: что есть книга? — Саркофаг
Для слов, что прежде были чьим-то воздухом.
Здесь каждый слог — как выдох или шаг
По лестнице, ведущей прямо к звёздам.
В библиотеке душно. Пыль. Июль.
И запах кожи, клея, типографский.
Так пахнет время. Так звучит патруль
Бессмертных строк на площади бумажной.
Мы все — лишь буквы будущих томов,
Издания посмертные, вёрстка черновая.
И кто-то, может, вчитываясь в кровь
Моих страниц, поймёт, как жизнь живая
Становится бумагой. Как слова
Преображают плоть в простую прозу.
И чья-то память, всё ещё жива,
Течёт по корешкам метаморфозой.
Что ж, собирай библиотеку душ,
Читатель мой, среди железных полок.
Ты сам — лишь переплёт, что время сушит,
Страница в книге, что кто-то проволо'к.