Частенько, на просторах необъятного информационного океана, читаешь, как мужчины, обременённые седеющими висками и падающим тестостероном, внезапно открывают в себе жажду молодого тела. Бес в ребро, седина в бороду — всё как в народной поговорке. Но бывает и наоборот. Иногда юные мальчики влюбляются в женщин… ну, скажем так, с прицепом.
Вспомнилась мне одна история.
Где-то в начале 80-х, приехали мы из Тбилиси в Москву — не в Большой театр, а, как водится, «закупиться». Венгерские эмалированные кастрюли, польское хрустящее печенье, югославские сапоги, копчёная колбаса — весь набор приличного советского счастья. Источником счастья была Маргарита. Маргаритка (так я её звала) была женщиной грузной, среднего роста, с остатками былой красоты. Познакомил меня с ней дядя Ачико — Арчил Гомиашвили, сыгравший Остапа Бендера — большой друг моего покойного дяди Ромы, в честь которого я назвала своего первенца. Ачико был добытчиком дефицита не слабее Марго… кстати.
Маргарита была не просто кем-то, а почти кем-то при Гале — дочке самого Брежнева. Считалась приближённой к телу, и двери нужных кабинетов открывались перед ней… нет, не руками. Ногами. Её знали не только в Москве, но и у нас, в Тбилиси. В некоторых кругах её почитали почти как святую покровительницу дефицита. Через Маргаритку добывались не только товары и продукты — через неё можно было устроить ребёнка в ВУЗ за плату, сравнимую со стоимостью новых «Жигулей».
Для подработок я занималась частной практикой на дому. Готовила будущих абитуриентов по химии и биологии. Был у меня сыночек одного райкомовского начальника. Парень средних способностей, но очень старающийся. Маргаритка взяла дело в свои руки — и, пожалуйста: Второй мед, поступление с гарантией. За три тысячи рублей, не считая подарков.

Родители тряслись как осиновые листья.

— А вдруг не возьмут? — шептала мать.

— Возьмут, — спокойно ответила Маргарита. — Мы же не за знания платим, а за уверенность.

Прошли годы. Тот мальчик стал вполне приличным терапевтом и до сих пор работает в клинике имени Вишневского. Так что, как ни крути — вложения себя оправдали.

С Маргариткой у нас были деловые и доверительные отношения. В той поездке нас было несколько тбилисских семей и один свободный холостой персонаж — Колька, друг моего детства.

Колька был красив, как бог, если бы бог был наполовину грузин княжеского рода, и наполовину — русский полковник. Женщины теряли голову, но Коля предпочитал влюбляться сам, страстно, стремительно и без оглядки.

— Ах, эта Ленка… — произнёс он с придыханием. — Она как… как персик! Только зрелый.

Ленка — замужняя дочь Маргаритки. Старше его лет на десять, что, впрочем, не смущало его, да и её как оказалось.

— А ты знаешь, у тебя голос… как радиола, — млея, говорил он ей. — Только шепни — и меня выключает.

— А ты — как электричка, — смеялась Ленка. — Сначала гремишь, потом уходишь вдаль.

— А могу и навсегда. С билетом туда и обратно, — шептал он в ответ.

Так начался их роман. Вскоре последовала московская прописка, свадьба, ребёнок, занятия музыкой, фитнесом и даже немного раннего развития — всё как положено в хорошей семье с грузинскими традициями. А Колька тем временем поднялся. Водка, связи Маргуши, машинка с блатными номерами. Дача в Жаворонках.

А Ленка… занялась собой. Косметологи, массажисты, фитнес-клуб.

Стройное, упругое тело и симпатичное еврейское личико с серо-зелёными глазами быстро оценил фитнес-тренер.

— Леночка, у вас ягодица как пельмень… упругая! — флиртовал он. — Нет, нет — не варёный!

Ленка не сопротивлялась, а напротив отвечала взаимностью.

Она буквально потеряла голову. А Николя — семью.

На мой вопрос — как у тебя с ней? — он тихо отвечал в пол:

— Ленка??? Влюбилась, как дурочка. Разводимся мы.

Тем не менее, он, как настоящий кавказский мужчина, обеспечил Ленке и её молодому трЭнеру (кто знает идиш, поймёт) уютное гнездо — однушку в центре Москвы.

— Всё-таки, мать моего сына, — вздыхал он. — И девочка, между прочим, на меня похожа.

Вот уж где я посмеялась…

Прогестерон в минусах, крашенные волосы и ботокс — не конец жизни…

Н.Л.