— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— Ты что? Никогда! Руку из-под юбки убери! Ааааааа?
В этот момент мир вокруг них словно раскололся на части. Молодой человек, стоявший в центре этого шторма, почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Он не ожидал такой реакции. В его голове мелькнули мысли о том, что, возможно, он стал жертвой жестокости, свойственной людям, потерявшим доверие к окружающим.
Он вспомнил об идеях Достоевского, о человеческой природе, о том, как глубоко может простираться бездна страха, боли и недоверия. В глазах девушки он увидел не просто гнев, но и отчаяние, возможно, следствие её собственных переживаний. «Каждый из нас — это трагедия», — подумал он, как будто перенесённый в страницы «Преступления и наказания».
Юноша чувствовал себя как Раскольников, оказавшийся на перекрестке судьбы, когда каждый его шаг мог привести к неизведанным последствиям. Он попытался осознать, что за этой агрессией скрывается. Всё ли было так просто? Как часто люди, отвергая друг друга, на самом деле стремятся быть понятыми и принятыми?
Собравшись с мыслями, он подошёл к ней ближе, не в надежде на примирение, но чтобы попытаться понять.
— Я не хотел вас обидеть, — произнёс он, и его голос звучал искренне. — Я просто хотел познакомиться. Мы все ищем общения, но иногда не знаем, как его найти.
Девушка, отойдя на шаг, посмотрела на него с недоверием, но в её взгляде уже не было той ярости, что была мгновение назад. Она почувствовала, что этот юноша не просто случайный прохожий, а человек, который, возможно, тоже ищет смысл в этом хаосе. Как в «Идиоте», где князь Мышкин искал в людях добро, несмотря на их пороки.
— И что, по-твоему, мы можем друг другу дать? — спросила она, всё ещё настороженно.
— Возможно, понимание, — ответил он. — Я не могу изменить мир, но, возможно, могу понять тебя и твои переживания. Мы все переживаем свои страдания, и не всегда знаем, как с ними справляться.
Девушка замялась, и в её глазах мелькнуло сомнение. Она вспомнила о своих собственных трудностях, о том, как часто она чувствовала себя одинокой в этом мире. «Может, это и есть тот самый путь к самопознанию, о котором писал Достоевский?» — подумала она.
— Ладно, — наконец произнесла она, чуть смягчившись. — Но только если ты сможешь поговорить не о мелочах, а о настоящем. О том, что нас беспокоит и мучает.
Юноша улыбнулся: «Вот она, искра понимания!» Они начали говорить, и в их беседе, наполненной вопросами и откровениями, постепенно возникало то, что Достоевский называл «человеческим теплом». Они оба осознали, что даже в мрачной бездне можно найти свет, если только позволить себе видеть друг друга по-настоящему.
Так, в этот вечер, среди суеты и недоверия, два человека начали путь к пониманию — путь, который стал бы началом их личной истории, наполненной глубиной и искренностью, как в лучших произведениях Достоевского.
— Девушка, а можно с Вами познакомиться? — переспросил молодой человек.
— А ты знаешь, что идея раскаяния Раскольникова — это не идея сверхчеловека или идея комплекса Наполеона, а идея внутреннего чувства справедливости, что в каждом человеке есть категорический императив Канта, что и доказывает существование Бога? — спросила девушка.
— А при чем здесь Раскольников? Я просто знакомлюсь! — засмеялся молодой человек.
— А я думала, ты глубже! — удивилась девушка.
— Могу и поглубже! — сказал молодой человек и засунул ей руку под юбку.
И девушка очень удивилась.