Когда уходит девичья беспечность,
И блеск наивных глаз сменяет взгляд иной —
Не ты ли, странник, чувствуешь, как вечность
Проходит в облике её перед тобой?
О, посмотри! В походке горделивой,
В изгибе губ, познавших мёд и яд,
Не та ль загадка, что волной приливной
Несёт тебя туда, где все огни горят?
Ужель не видишь ты в её движеньях
Всю мудрость мира, собранную в шёлк?
Так осень в красках и виденьях
Прекрасней лета, если ты поймёшь их толк.
А помнишь ли ту девушку несмелую,
Чей лёгкий шаг едва касался мостовой?
Она ушла. И женщина прекрасная и зрелая
Идёт сквозь сумрак городской, живой.
В ней дерзость взгляда и в ней печаль познанья,
В ней тайны все, что прячет бытиё.
О, кто измерит глубину страданья,
Что начертало время на челе её?
Друг, преклонись! В величье этой женщины —
Все радости земли, все горести веков.
Ведь красота и грех — они повенчаны
В извечной мистике божественных оков.
