Заточен крюк у жала гарпуна…
Так будет боль невыносимо острой!
Всплеск! Из нейлона прочная струна
поймала в плен невинный тёплый остров.
Из раны кровь — багрова и густа,
как киноварь на синей акварели,
стекает в волны со спины кита,
который адской пушкой был расстрелян.
Не видно слёз гиганта под водой,
он рвётся вниз, протягивая леер.
Не совладать с жестокою бедой…
И здесь его никто не пожалеет!
В мурашках зыби дышит океан,
и гасит норд осипший крик старпома.
Седой садист! Он непотребно пьян,
сглотнув бутылку огненного рома.
Быть трезвым страшно и невмоготу.
Здесь состраданье вытравлено в душах.
Их ждут с добычей в жаждущем порту,
где раздербанят без остатка тушу.
Лебёдки блоки движутся внатяг,
и бьётся кит в конвульсиях на деке,
но то, что он живой ещё — пустяк
для властелина мира — человека.
А на волнах кровавое пятно
глотают жадно рыбы-барракуды.
От этой жути мглистой пеленой
отгородится шторм,
а дальше — будь что будет…
Северная Атлантика 1981