В 2002 году, когда мне было шесть лет, и я жил с родителями в ульяновской деревне, в селе Старое Матюшкино, душа моя была светла и безмятежна. Она напоминала утренний луг, где роса, словно россыпь бриллиантов, искрилась под первыми, робкими лучами солнца. Я играл своими незатейливыми игрушками, делил радость беспечных дней с хорошим другом, гоняя на велосипедах по пыльной проселочной дороге и мчась с ним на отцовском мотоцикле за душистым сеном для домашних животных. И представить себе не мог, чтобы я, подобно ночному вору, крался в чужой огород, набивая ведра спелыми огурцами и румяными помидорами. Никогда! И уж тем более не мог вообразить, что какая-то девчонка, движимая злобой, столкнёт меня в пылающий костёр за мнимую кражу. Этого просто не могло быть! Я не заслужил той адской боли, что до сих пор терзает мою правую руку. Как же несправедлива была судьба! Даже когда в нашем доме царил голод, и хлеба не было на столе, я не позволял себе воровать овощи с чужих огородов. Ни разу не запятнал я рук кражей, чтобы эта фурия, подобно голодному зверю, выслеживала меня, и, ослеплённая слепой яростью, бросила в бушующее пламя костра, мстя за злодеяние, которого я не совершал. В течение шести месяцев я страдал от сильных болей в правой руке, полученных в результате тяжёлого ожога. В нашей деревне отсутствовала больница, способная оказать мне необходимую медицинскую помощь. Девочка, виновная в этом ожоге — а я считаю её действия попыткой моего убийства, — скрывалась, избегая наказания за свой гнусный поступок. Она боялась правосудия, справедливость которого она, по моему мнению, заслуживала. Я не причинил этой девочке зла, которое могло бы оправдать её покушение на мою жизнь. Моя правая рука сильно болела, мешая мне спокойно спать, и я был вынужден жить с этой болью и страхом, зная, что преступница остаётся безнаказанной. Один человек вырвал меня из пасти неминуемой смерти. Мой крик, полный агонии, разнесся над пламенем, пожиравшим мою одежду. Каждая секунда приближала меня к смерти. И вдруг, словно ангел-хранитель, он возник передо мной. Стремительным движением, он окатил меня ведром тёплой воды, усмиряя яростный огонь. Если бы не его решительность, я бы сейчас лежал пеплом, а та девочка, ликуя, праздновала бы мою гибель. Как зародилась в ней эта жажда покушения на моё убийство? Всё началось с простого: она подметила, как я люблю весной, заворожённый, следить за дымной пеленой, окутывающей деревню, когда люди сжигают старую прошлогоднюю траву. В её сознании вспыхнула мысль — скоро, очень скоро можно будет попытаться оборвать мою жизнь, несправедливо и жестоко. Она выжидала, словно хищница, притаившись в тенях, пока я, беспечный, стоял у пылающего костра. Её незримый взгляд давил, вызывая дрожь — я нервно осматривался, но она, как призрачный кошмар, ускользала из поля зрения. Она осознавала: сейчас не тот час, когда можно бесшумно подкрасться и столкнуть меня в пляшущее пламя костра. Время для этого ещё не вызрело. Но тьма вокруг сгущалась, проглатывая свет, и каждый вздох предвещал мою неминуемую гибель. Она могла бы швырнуть кирпич мне в голову, но инстинкт шептал ей, что это не убьёт меня окончательно. Лишь толчок в разверзшуюся пасть пламени мог бы прикончить меня — медленно, мучительно. И вот, когда усталость притупила мою бдительность, когда я перестал озираться, она воспользовалась этим моментом. Словно тень, она бросилась на меня со спины, намереваясь оборвать мою жизнь. Подобно крадущейся тени, она начала исподтишка следить за мной, выжидая момент, когда моя бдительность притупится, чтобы, словно змея, подползти незаметно и толкнуть в бушующее пламя. И вот, однажды, словно демон из преисподней, она толкнула меня в самое пекло пылающего костра, а затем, подобно призраку, растворилась в мареве, скрываясь в стенах своего дома, надеясь навеки исчезнуть из моей памяти.

Я никогда не крал ни помидоры, ни огурцы с её грядок, чтобы она могла своими глазами наблюдать за этим процессом и, возможно, задуматься о том, чтобы лишить меня жизни. У нас были свои овощи, которые вырастали благодаря нашим усилиям и заботе, под ярким солнечным светом. Эта девочка поступила со мной несправедливо.