Стол, книга, пачка сигарет, блокнот,
тетрадь, магнитофон,
кассеты, ручка, диски и английский,
ещё блокнот, и в нём рисунок — кот,
две полки, телефон,
в окне ноябрь и в голове ни мысли.
Сортир и ванна — два в одном, уют,
все дети, мама — спят
за стенкой в комнате, и ночь повсюду —
в подъезде, во дворе, и не спасут
ни ангелы, ни старт
ракеты ото сна (что было б чудом).
Дверь, коридор во тьме, ступени вниз,
стена из кирпича,
двойная дверь подъезда значит выход,
снаружи дом, балкон, окно, карниз
на уровне плеча.
Здесь ни движенья. Снова тихо — тихо.
Шоссе уснуло. Дворники храпят
в исподнем или без,
под одеялом, просто на лежанке.
Дым не стоит столбом. Улёгся чад.
Из пепла не воскрес.
Не будем же будить. Не надо. Жалко.
На грани осени — зимы стоит,
пристыжен наготой,
смирившись, лес. Его ты не услышишь.
Прозрачно озеро. И также спит.
Присутствуют покой
и тишина вокруг. Ничто не дышит.
Как пять младенцев спят суда в порту.
Не слишком стройный ряд
внушает мысль о сне без задней мысли.
Спит горизонт. Во сне живая ртуть
волнений. Спит заря.
И облака уснувшие повисли.
Скользящий вниз метеорит завис,
исследуя пруды
под ним расположённой стратосферы.
Вселенная уснула. Дьявол, бес,
и прочие ряды
архангелов, героев, люциферов.
Спят свет и темнота. Заснули смысл
и хаос. Инь и Янн.
И с ними души грешных и безгрешных.
Уснули божества. Уснула жизнь
и смерть, и пустота,
и выбор цели, и орёл и решка.
***
Как будто ничего не должно быть.
Как будто всё кругом
из своего присутствия пропало.
Как будто ничего не должно бить…
Как пульс иль дальний гром
так тихо раздаётся: бала — бала…
Как с верхнего спустилось этажа,
неслышное на вид,
но заставляющее стены, щели
собою лишь заполнить и дрожать.
И нарастает ритм
с немого пианиссимо в крещендо.
— Someday! — чтоб быть услышанным, — someone!
— Somebody! Go! Get up!
В надежде предсказанного веселья
безмолвье ляжет молча на диван
и обернётся в храп,
наполнив им до глубины всю келью.
Степ? Румба? Болеро — не болеро…
Какой-то рваный метр,
но явно не лишён упругой силы,
он келью разыграл до ничего.
И вот уже оркестр
стремится резонировать с эфиром…
***
Себя не сознающая игра,
без видимых причин,
без тела, но ни в чём ином, как в теле,
без головы на пятки наступать
усвоила один
дурной призыв, и сон остановила.
Идут ольха, дубы, осина, клён,
Чайковский, Розенбаум,
миры, планеты, полюса, дилеммы
есть шоколад, признаться, что влюблён
без всяких мелодрам
и оставляя позади проблемы.
Ночь изошла. Очищен горизонт.
И первого луча
вот-вот войдёт прикосновеньем жало
в глаза небес. Потребуется зонт.
Потоки в три ручья
прольются. Будет, к сожаленью, мало.
Ещё, ещё… Раскручивай же шаг,
потом на бег.
Мир к мифу ближе, чем мы представляем
его себе. Льёт дождь, кричит ишак
и слышно «бе».
И мы от скуки по ночам летаем.