Я помню мои дерзкие шестнадцать,
Тушь «Ленинград», лосины и начёс.
А эта тушь, должна я вам признаться,
Щипала так, что было не до слёз.
Мне мама запрещала красить ногти
И делать макияж, но, вопреки,
Я красилась, как маленький енотик,
И тайно надевала каблуки.
Губнушку КiKi отбирали силой,
И ставили в пример умытых клуш.
Ах, как же мне хотелось быть красивой,
Слюнявя «ленинградовскую» тушь,
Румянясь, как Марфуша из Морозко,
Я плакала и думала: «Когда
Придёт пора воспитывать подростка,
Я дочке всю косметику отдам!»
И вот я мать, и счастье где-то близко,
И всё трюмо заставлено «Шанель»,
Но дочь моя — веганша, пацифистка,
За «боди-позитив» и натюрель.
Сидит в своей бесформенной одежде,
Уткнувшись в свой раздолбанный девайс,
А я дарю ей платьица, в надежде
Что детка снимет брюки-оверсайз.
А надо бы спустить (как раньше) брючки
И дать ей хорошенечко ремня…
.
Но я смиренно дожидаюсь внучки,
.
Вот внученька должна пойти в меня!