После Пасхи так бывает — Белый ветер.
Мир очистился. Надолго ли… Неведомо.
Небо в солнечной листве. Смеются дети.
И, казалось бы, вот-вот наступит лето.

Но не каждому дано сказать «люблю».
Мало кто способен искренно простить.
Единицы без расписок отдают.
Популярен плач о треснувшем корыте.

Культ бездумных накоплений пустоты —
Хром, акустика, карбон и алькантара.
Выскребающий каверны сладкий дым.
Крылья… крылья, обрастающие салом.
… показать весь текст …

Сшить ветер. Счастье нарисовать.
Сварить арабику на песке.
Учиться тонкости понимать:
На вдохе — кто ты, куда… и с кем.

Унять гордыню. Лепить снежки.
Ждать у кормушки замёрзших птиц —
Иные ждут лишь тепла руки.
Смотреть на звёзды. Мечтать. Храбриться.

Никто не знает длину пути,
Но в наших силах любовь умножить;
Обнять. Почувствовать боль. Простить.
Без всяких «если», без всяких «может».
… показать весь текст …

Вот и май — в лето мост изумрудный!
Полированной тубой гудит пролетающий жук.
В белом облаке Дождь занимает каюты.
Ветер носится в соснах, как маленький Мук.

Солнце чёлки берёз высветляет лучом разогретым,
Крупным гребнем из золота, как парикмахер, играя.
Между листьев бросает на тёплую землю резные монеты
В лужи синих глубоких теней… — свет с автографом Мая.

Близится время за миг до удара часов…
Неповторимый момент, когда сердце вдыхает.
Бог подставляет ладонь, ловит белый песок
И «Всё возможно» из кварца в снегу собирает:

Всем, кто сумеет прочесть эту горсть многоточий.
Всем, кто поверил, услышал, увидел, почувствовал;
Кто выдыхает «люблю» в новогоднюю ночь —
Без распалённого эго и прочего мусора.

Всем, кто, согрев, не взимает процентные вычеты.
Просто иначе не может и мир этот держит.
Кто — человек: настоящий, живой… без кавычек.
Всем, кто внутри крупновязаный, солнечный… сНежный.

Накрыло землю лебединым пухом:
Пронзительной звенящей тишиной.
Касаясь белого, по шороху, на слух
Бог в мир проводит настоящее, живое.

В сосновых лапах ветром пойманные перья.
Летят в ладони к нам счастливые истории.
Настало время свет почувствовать… поверить —
Любовь, как рукопись, рождается в безмолвии.