Ликуют не даром довольные черти,
Швыряя в огонь за скелетом скелет, —
Гремят шестерёнки конвейера смерти —
И денно и нощно — две тысячи лет.
Бессильны мессии, пророки, поэты —
Поведать про этот ужасный обряд.
Летят поколения в топку планеты,
Сменяя друг друга столетья подряд.
И бубен гремит, и дымится кадило,
И прочая мечется в небо икра, —
Когда бы добро или зло победило, —
Возможно б, окончилась эта игра.
Но мир посложнее всех наших придумок.
Добро перепуталось крепко со злом.
Будь как-то иначе, тут каждый придурок
Легко разобрался бы с этим узлом!
И даже для Бога большая загадка,
Как вышло (и дальше тут нужен курсив), —
Что истинный праведник выглядит гадко,
А грешник — приятен, ухожен, красив…
И чаще всего на конвейере смерти
Окажется тот, кто и честен, и мил, —
Как будто бы он бесполезен на тверди
И всех бесконечно уже утомил…
Наносит урон всем разумным опорам
Бессмысленной злобы и мести топор, —
Назвал бы естественным это отбором, —
Но кто в том естественный видит отбор?!.
Мирские законы — размыты и странны, —
Куда-то зовут нас, богатством дразня…
Сшибаются люди, сражаются страны, —
Идёт бесконечная в мире грызня!
Кричат зазывалы безумия: «Верьте!» —
А после плюют всем поверившим вслед…
Гремят шестерёнки конвейера смерти —
И денно и нощно — две тысячи лет.