Художник Александр Евгеньевич Косничев родился в Москве в 1970 году, в семье художников.
Окончил, в 1988 году, Московскую среднюю художественную школу им. Н.В. Томского и, в 1998 году, Московский государственный академический художественный институт имени В.И. Сурикова (факультет живописи).
Проходил стажировку в Париже и в Творческих мастерских Российской академии художеств.
Член Московского Союза Художников, Международного Художественного Фонда и Международной Художественной Федерации при ЮНЕСКО.
***
Перед нами сюжет на историческую тему. Художник запечатлел победную дату освобождения Великого Новгорода от немецких захватчиков.
80 лет назад, 20 января 1944 года, советские войска освободили Великий Новгород — один из прекраснейших древнерусских городов, который в течение двух с половиной лет находился в оккупации, под постоянным артиллерийским огнем противоборствующих сторон и авиационными бомбардировками.
В знаменитую Софию Новгородскую, которая перед приходом немцев была защищена маскировочными полотнищами, попало более 20 снарядов, повредивших большой купол с фреской Вседержителя, барабан, часть апсиды, хоры и своды. С центральной главы собора немцы сняли медную позолоченную обшивку, из кусков которой солдаты делали мелкие вещи для личного обихода.
За два года были превращены в руины такие прославленные памятники древнерусского зодчества, как церкви Успения на Волотовом поле, Спаса на Ковалеве, Михаила на Сковородке, Благовещения на городище, с их ценнейшими фресками XII—XIV вв.еков. Особо масштабной утратой стало разрушение церкви Спаса на Нередице, монументальная живопись которой представляла собой один из уникальных и наиболее значительных живописных ансамблей России.
На полотне художник изобразил поруганный, изрешеченный немецкими снарядами новгородский Кремль, за многострадальными стенами которого чудом сохранилась звонница.
Лишенная колоколов, она представляет печальное зрелище: пустые арочные проемы похожи на выколотые глазницы ослепленного мученика-страдальца. Холодный январский день, промозглое небо, стая воронья над куполами и какая-то особая, щемящая сердце тишина.
Город пуст, лишь одинокая фигура женщины с ребенком оживляет мертвый пейзаж.
Из-под снега выбиваются скупые травинки не скошенного поля, слева покореженные кладбищенские кресты наспех захороненных людей, внушающие леденящий ужас.
На первом плане церковные колокола, сброшенные с колокольни. Разбитые, безголосые, с вырванными языками они похожи на бездыханные тела погибших воинов-исполинов. Их громкий звучный стон еще слышится в сером затянутом тучами небе, он мелкой дрожью проходит по оставшимся проводам и обрывается внезапно в холодной зимней стуже.
Но теплится надежда — две хрупкие фигуры по дороге к храму идут, бредут наперекор порывистому ветру. Они не сломлены и дух их жив: с надеждою взирает преподобный Сергий на главном колоколе, подобно воину на Куликовом поле, восставшему из мертвых, беззвучно шепчущему самому себе: «я жив, и будут жить стоящие со мной, боровшиеся до победного конца».