Это, наверное, и про него. Бориса Волынова. Только хорошо, что — не в прошедшем времени. Он — последний из могикан. Точнее, из первой команды советских космонавтов, сегодня он последний — живет на Земле.
И он первый галахический еврей, отправившийся в космос. И чудом выживший в этом полете. 18 января 1969 года Б. В. Волынов вернулся на Землю на корабле «Союз-5» — и это второй его день рождения.
Две мамы были в его судьбе. Его мама Евгения Израильевна Волынова и ее сестра Ревекка Израильевна Волынова. Лека, ее называли в семье.
Их было три сестры и старший брат. Коренные евреи — сибиряки. Рано оставшиеся без родителей. Жене было три года, когда умерла мама, а через два года не стало отца. Старший шестнадцатилетний брат приписал себе два года в документах и отправился работать на Инские золотые прииски, чтобы содержать сестер. Женя была самой младшей и самой любимой.
Все сестры решили стать врачами. И свою мечту исполнили.
Когда Евгения вышла замуж за друга детства и через несколько месяцев обнаружила, что муж ей изменяет, она ушла, не оглядываясь. Будучи уже беременной. И никогда не простила его. Валентин Мельников погиб в 1942 году. Так что по идее Борис мог быть Мельниковым. Но Евгения Израильевна сразу записала его на свою фамилию.
Где-то далеко в Сибири на Лисихинском еврейском кладбище похоронены его дед и бабушка. В 1916 и 1913 годах. Я нашла их в списках погребенных этого кладбища.
Оттуда из Сибири — корни первого космонавта, еврея по Галахе. Борис честно признавался, что семья его, как и большинство еврейских семей была ассимилированной, и он мало знал о своем еврействе. Пока ему не напоминали. А напоминали всегда. Прямо или косвенно. И даже тогда, когда он достиг вершин и оказался в первой команде космонавтов. Его еврейские корни мешали продвижению… Ничего нового, на самом деле.
А рос маленький Борис у двух мам. Когда он родился, старшая мамина сестра Ревекка уже закончила мединститут и, чтобы помочь младшей сестре, взялась воспитывать племянника. Спустя несколько лет маленький Борис с трудом привыкал называть маму — мама. Для него первые годы была мамой — его тетя.
Ревекка Израильевна Волынова — боевой хирург, майор медицинской службы, спасала бойцов на Втором Белорусском фронте, награждена двумя Орденами Отечественной войны II степени и двумя Орденами Красной Звезды. После войны главврач Кишиневского роддома.
О ней, о ее муже, об их красивых отношениях написано в романе Ихила Шрайбмана «Далее…»
«Она его называла уменьшительными Юзи, Юзик, Юзчик. И в пору детства никто к нему так не обращался. Он не помнит, чтобы кто-нибудь когда-нибудь назвал его Юзик. Она его баловала как могла, даже изобретая для него имена. Он ее, напротив, неизменно называл Ревеккой Израилевной. Во время серьезных разговоров, во время совместного чтения, в повседневной домашней работе и в самые интимные мгновения — всегда: Ревекка Израилевна. Так звали ее все. Все роженицы в родильном доме, где она работала главным врачом, весь медицинский персонал, которым она руководила, все соседи, знакомые. Она его — как никто, он ее — как все.
Она свою любовь выражала по-женски: балуя его. Он проявлял свою любовь по-мужски: кроме всего прочего очень высоко ценил ее, преклонялся перед ней. Имя „Ревекка Израилевна“, или просто „Волынова“, как звали ее по фамилии, было весьма почитаемым в городе. Он молча гордился этим, это делало честь и ему. Два слова „Ревекка Израилевна“ он произносил всякий раз на особый лад, как того требовал момент, но всегда с любовью и удовольствием, всегда с чувством, что он произносит самые сокровенные и важные слова. Ему даже нравилось, когда он с кем-нибудь говорил о ней или отвечал на какой-нибудь вопрос о ней, называть ее, как все, „Волынова“.
Известнейшая, любимейшая, почтеннейшая, и врач исключительный, и человек замечательный, и самая дорогая, и самая ненаглядная — Волынова.
Она умерла внезапно. В жизни никогда не болела, никогда, можно сказать, не страдала даже обычной простудой. Ее сердце в ту ночь остановилось сразу, без предупреждения, хотя, казалось, до тех пор всю жизнь, больше шестидесяти лет, работало без перебоев, без малейших сигналов, что в нем уже что-то израсходовано, изношено и надо вовремя прислушаться.
Она умерла, как жила, без колебаний. Ее смерть была под стать ее характеру…»
Это отрывок из романа.
А сегодня у Бориса Валентиновича Волынова — день рождения. Юбилей. 90 лет.
Действительно, последний из могикан…
Наверное, можно пожелать по-еврейской традиции, до 120!
И сказать: Мазаль Тов!
Не хотелось ставить в статус его «космические» фотографии. Хотелось найти с мамой… Не нашла. Но нашла с детьми, Андреем и Татьяной. Продолжение тех далеких сибирских корней…