Тучи заволакивают небо,
Струй небесных кружится
хоровод.
В доме пахнет свежеиспечённым хлебом,
Пятница, тринадцатое, и тринадцатый же год.
Нагоняет мистики и страха
Черный кот, с пустым ведром идущий,
На левом на плече заплевана рубаха,
И между пальцев кофейная капает гуща.
Над дверью висящая разогнулась
подкова,
Немудрящая голова стучит по дереву.
Пальцы скрещивает снова и снова,
Бальзамируя тлен фейерией,
Уходя оглянется, вернётся, не взглянет в зеркало,
Просыпая соль стаканами,
С любви перекрученными стрелками,
С разбежавшимися по двору тараканами.
Пальцем крутя у виска указательным,
Сидя на столе, с пустой бутылкой рядом,
С ножа колбасу ешь по обстоятельствам,
Лишь в доме свист раздается градом.
Здороваешься через порог с гостем незваным,
На любовь татарин клевещущий.
Ощущение, обожравшееся пармезаном,
Философомозгонию прапоральную давит в клещи.
Плетостихства выражая без меры надобность,
В колодец не плюй остротой меркантильности.
Не садись на ежа голой задницей,
Заподлицуй лицо до без рифмы фиктивности.
Не ищи своего отражения в зеркале,
В падении ко лжи, не видящий истины.
Самовозвышение — оно и вниз повергло же,
Пытаться не стоит, это — бессмысленно.