Его благословили в психушке,
Сказали: «Пиши стихи!»
И просто прозвали — Пушкин,
А в ужин долили ухи.
Уха, из консервов в томате,
По вкусу пришлась ему,
И он уже утром, в палате
Строфу накропал не одну.
Сосед по железной койке
Гордился его трудом;
И дал половину слойки,
Чтоб тот написал про Содом.
Он взялся без разговоров,
И так разошелся вдруг,
Что даже успел про Гоморру
И ужасы вечных мук.
Недели как дни летели,
И Пушкин уже забыл,
Что он, до больничной постели,
Не Пушкиным сроду был.
Но это уже не важно,
Сомнений пропал и след;
Ведь здесь теперь знает каждый
О том, кто есть — Пушкин поэт!
Поёт обалдевшая осень
Стихами в его башке,
Назло внутривенной дозе
И дозе двойной в порошке…
------------------------------------------
Когда он оттуда вышел,
То дар прихватил с собой;
И с тех самых пор он пишет,
Поэтов пополнив строй.
Смеялись над ним в психушке,
Когда приказали: «Пиши!»
Но он-то поверил, что — Пушкин! -
Всей силой своей души!
06.01.08