За окном суета остудила свой пыл,
подчинившись метели и ветру.
Город резко застыл, будто вовсе не жил,
снегом кутаясь по сантиметру.
Только в тёплых домах оживленье и свет
вперемешку с весельем и смехом.
Жизнь снаружи мертва, её попросту нет,
она где-то доносится эхом.
Никого, ничего, только холод и хмарь,
даже звезды с луной потерялись.
Наступила зима, как твердит календарь,
с той же ноты, с которой расстались.
Здравствуй, мертвая тишь в серебристом меху,
с непонятным настроем и стилем!
Я один из уюта к тебе выхожу,
чтоб твой быт не казался унылым.
Мне не страшен твой вой, горы снега, мороз,
я страшнее видал в этой жизни.
И твой лютый настрой не спугнёт мой невроз,
не рассеет дурацкие мыли.
И не даст мне ответ — для чего же я есть?
Непонятны мне планы и схемы.
Суета резко кончила главную песнь,
возвратив мне о жизни дилеммы.