Нет, не уговорить совесть своими уговорами. И гонит она тебя, неугомонная, совесть колючая, в родной Дом, в храм, под епитрахиль батюшки — тишину заслуживать.
А когда выскребешь грязь до последнего скребочка, когда вместо слов — только слезы чистые, раскаянные, да если сподобит Господь принять Страшное Таинство Тела и Крови, — как раз тут она и наступает — та тишина долгожданная, которую ты на время заслужил.
А я, раб неключимый, слушаю эту тишину, которая во мне и вокруг. Только бы не расплескать…