Поэт Билецкий пил четвёртые сутки. Пил безбожно, зло, запойно. Во вторник его исключили из Союза Литераторов за конформизм, романтизм и недостаток соцреализма. Сожительница поэта, Сонечка, узнав об этом, сразу же переселилась в квартиру к престарелому писателю Барбарисову, у которого соцреализма было с избытком.
«Ну вы меня ещё вспомните!» — Аристарх Билецкий, как был в трусах и майке спустился в холл бывшего дворянского особняка, в котором нынче располагалось коммунальное жильё, подошёл к тяжёлому высокому зеркалу в золочёной оправе, чудом сохранившемуся от прежних владельцев и красной губной помадой, забытой в спешке Сонечкой, написал на нём:

«Что ж ты смотришь так, морда мятая?
Али с правой в глаз мутный хошь?
А в штанах моих да в карманчике,
Выкидной лежит острый нож,

Морда наглая, морда спитая,
Хоть в трактир иди — попляши,
Мало всё, видать, тебе спирта то,
Так и плюнул бы от души.»

Морда подленько усмехнулася,
Заблестела вся, что алтын,
Отвечала мне: «Что беснуешься?
Морда в зеркале — это ты.»

Гордый своим поступком и с удовлетворением отметив, что его никто не видел, он поднялся в свою комнату. Налив остаток водки в стакан и выпив залпом содержимое, поэт Билецкий упал на жёсткую железную кровать и впал в забытьё. Очнувшись через неопределённое время, он с изумлением обнаружил, что за его столом сидит чёрт.
«Ну вот и допился» — вздохнул Билецкий.
Чёрт между тем не показывал никаких проявлений агрессивности, более того — он поставил на стол бутылку и довольно приятным баритоном сказал: «Ликёр «Моунтайн Блу — рекомендую.»
«Ну и хрен с ним, с чёртом я ещё не пил» — Аристарх Билецкий сел на табурет напротив чёрта и подвинул к нему свой стакан.
«Весьма недурственно!» — отметил Аристарх, опорожнив стакан от приторно-сладкой жидкости голубого цвета.
«Контрафакт не пьём, только качественный продукт» — чёрт цокнул языком и налил ещё.
«Теперь ты у меня душу потребуешь?» — Аристарх закурил и недобро уставился на чёрта.
«В любое другое время — безусловно, но сегодня в аду день исполнения желаний, который бывает раз в несколько тысяч лет. Выпала моя очередь и я выбрал тебя, до завтрашнего утра могу выполнять все твои желания. "
Билецкий задумался, снова пододвинул стакан к чёрту и сказал: «Наливай до краёв».
В актовом зале Дома Литераторов, у перекрёстка Котельнической и Малой Можайской проходило собрание на тему: «Соцреализм — орудие пролетариата против декадентов». Председательствующий, Степан Пестрорядов зачитывал с трибуны об усилении классовой борьбы в мире и роли искусства, как средства просвещения масс. Внезапно из боковой двери показались Аристарх Билецкий и чёрт, одетый в узкие клетчатые щеголеватые брюки, жёлтый короткий пиджак и цилиндр. Сам же Билецкий важно ступал в тоге римского императора.
«Товарищи, сюда нельзя, здесь проходит заседание!» — Пестрорядов недоумённо смотрел на вошедших.
«На какую тему, позвольте спросить?» — нагло поинтересовался чёрт, ласково поглаживая когтистой лапой свои покрытые бриолином волосы.
«Вас это никоим образом не касается. товарищи, ну выведите же их отсюда!» — нетерпеливо закричал председательствующий.
Но его голос прервали заигравшие фанфары и из соседней двери показалась целая процессия. Голые нимфетки и молодые атлеты в костюмах Адама несли на подносах всё то, о чём советский человек мог только мечтать: жареную дичь на фарфоровых тарелках, экзотические фрукты, нарезанные балык и ветчину, французские сыры и прочее. Два здоровенных абиссинца тащили большую амфору с душистым древнеримским вином, подросток-малаец нёс дорогие кубинские сигары.
Нимфетки тотчас же принялись усаживаться на колени поэтов и писателей, молодые атлеты флиртовали с писательницами и поэтессами. а Билецкий и чёрт взошли на сцену к президиуму. Отстранив окончательно ополоумевшего Пестрорядова, Билецкий произнёс речь:
«Соцреализм, говорите? Ну-ну…Сейчас проверим. Кто считает себя соцреалистом — пусть покинет собрание, мы никого не держим, дверь открыта. "
По залу пронёсся ропот, однако никто, за исключением больного язвой, простатитом, мочекаменной болезнью и давно из-за возраста не интересующегося женщинами критика Юрия Гоголевского не встал с места.
«Так — продолжал Билецкий — может быть вас сдерживает обстановка, не хотите ли перенестись в земной рай?" — Аристарх подмигнул чёрту и стены и потолок исчезли, собравшиеся оказались на изумрудной лужайке с фонтанами и кипарисами. Абиссинцы принесли кубки и каждому подливали душистое древнеримское вино. Очень быстро борцы с декадентами превратились в пьющих, закусывающих и устроивших страстную оргию персонажей.
«Соцреализм» — хмыкнул чёрт и подмигнул Билецкому.
«Пусть порезвятся» — отозвался тот.
С наслаждением выкурив по сигаре, чёрт и Билецкий смаковали охлаждённое шампанское.
«Ну пожалуй хватит, скоро утро» — неторопливо проговорил чёрт.
«Да, соцреализма уже с избытком» — согласился Аристарх.
«Тогда прощай» — чёрт протянул Билецкому когтистую лапу.
«И кстати, между нами — я на самом деле никакой не чёрт» — чёрт вздохнул и испарился.
Лужайка исчезла и все снова оказались в актовом зале Дома Литераторов. Пока публика приходила в себя, Аристарх по-быстрому смылся. Взойдя по лестнице на свой этаж. он обнаружил у двери комнаты Сонечку, стоявшую с видом нашкодившей кошки.
«Недолго твой соцреализм с Барбарисовым длился» — на ходу бросил Билецкий.
Сонечка виновато кивнула и поцеловала Аристарха в щёку.
«Вымой полы, постирай вещи и не буди меня до полудня» — добавил Билецкий. Сонечка вновь согласно кивнула.
«Соцреализм» — отметил про себя Аристарх, разделся, лёг на кровать и погрузился в безмятежный сон.