Я, наверно, других, не фамильных кровей:
я двужильнее, злей, не в пример здоровей —
весь в тамбовских прабабок, дьячковых старух.
Правым ухом востёр, а на левое глух.
Собирайся, мой род, мой приход отмечать:
пить дурной самогон и «матаню» кричать,
каблуками стучать, колготать что есть сил…
Собирайся, мой род, выходи из могил!
Ну-ка, прадеды, деды! Гляжу — столько лиц!
Созывайте своих незабвенных вдовиц —
захопёрских касаток, линялых стрижих!
Не найдёте своих — приводите чужих!
Полно вам по курганам-бурьянам лежать!
Нынче будем друг дружку за руки держать.
Вот я — хват, голодранец, прищуренный глаз —
объявился, пришёл и пророс среди вас.
То-то я балагурю и шутки шучу!
…Я, родные, без вас на земле не хочу.
Допою-допляшу, где стоял — упаду
и за вами, за вами, за вами уйду…
Будем мы по курганам-бурьянам лежать
и друг друга за тёплые руки держать.