Сегодня день рождения Владимира Путина. «Новороссия» поговорила с участником СВО, военкором Евгением Лининым о промахах, которые приписывают президенту. Кое-кто считает, что во всех проблемах виноват у нас один человек. Но тот, кто хотя бы месяц руководил жэком, знает, каково это — быть начальником. А когда у тебя 80 регионов и всё НАТО мечтает тебя убить?

Человек устроен так, что в своих ошибках он склонен винить других. Тех, кто сильнее. Тех, у кого власть. Любят некоторые с телефоном в руках с дивана плевать в сильных мира сего — особенно в президента. Может быть, эта статья убедит их в обратном, и заставит по-другому смотреть на этот несовершенный мир и на себя в нем.

Просчеты в спецоперации

Новороссия: Кто подставил Путина с началом СВО, убедил его, что мы победим «за три дня»?

Е. Линин: Решение об СВО, конечно же, принималось не одним человеком. Путин получал информацию из разных силовых ведомств. И на основании этой информации действовал. Я находился с ноября 2021 года в ДНР и ЛНР. В так называемых «серых зонах», где должна была быть демилитаризированная территория, никакие войска там не должны были находиться. И тем не менее украинские силы всегда там присутствовали. Они обстреливали мирных жителей не только из миномётов и пулемётов, но из снайперского оружия. Шёл откровенный геноцид русского населения со стороны Украины. Нельзя было это терпеть. Это наши люди.

— Поэтому было принято решение?

— Да, и оно было правильным. Другое дело — как все началось и как исполнялось. И вот здесь очень много вопросов.

Когда-то мы узнаем, как всё происходило в действительности, почему ополченцы ДНР оказались в форме советских солдат времён освобождения Берлина с трехлинейками наперевес. Узнаем, почему не хватало боеприпасов, почему колоннами уходили студенты на войну без оружия.

Солдат видит войну по-другому, чем военачальник. У меня у самого большой опыт участия в этом конфликте. Когда ты проедешь по всей линии фронта, ты понимаешь, насколько масштаб и решения, принимаемые на уровне этого масштаба, другие.

Мы видим, что военно-стратегическая инициатива на стороне русской армии. Это с учётом того, что на стороне Украины воевали и подразделения действующих регулярных сил Польши и Прибалтики, и присутствовали в достаточно большом количестве силы спецопераций Великобритании. Против нас выступали и американская ЧВК Academi. Численность их специалистов на Украине от 20 тысяч. И все эти люди набирались для того, чтобы участвовать в конфликте с Россией.

Мы встретили противника не в лице НАТО. Отсюда и совершенно другая война, другое развитие конфликта и понимание ситуации. Мы со своей позиции не можем оценить, правильно или неправильно действует наш президент, потому что он обладает колоссальным количеством информации. Ему нужно её обрабатывать, принимать решения на её основании и нести бремя ответственности.

Зачем мы пошли на уступки?

— Зерновая сделка, сдача Изюма и прочие провалы в первый год — по-другому было никак?

— Здесь политическая составляющая играет определяющую роль. Будь моя воля, я бы… «Искандерами» стрелять надо не по каким-то военным частям, цель — инженерная, дорожная и энергетическая инфраструктура. И, безусловно, порты. Просто, чтобы никто не подходил близко к побережью. Но всё упирается в политику.

— Что касается Изюма?

— Это стратегический город. С него открывался путь как на юг, в сторону Донецка, на славянско-краматорскую агломерацию, из которой Украина сделала укрепрайон, так и на северо-запад, на Харьков. Но, к сожалению, мы не были готовы к такому конфликту. Украина достаточно быстро нарастила количество живой силы. И их армия стала реально превосходить по численности наши силы на СВО. В этом была серьезная проблема. И провести такую перегруппировку, как об этом сказал Суровикин, может не каждая армия.

Мы сохранили войска, создали новые линии обороны, о которых рассыпался наступательный потенциал врага. Еще раз нас давили большие силы НАТО. Даже западная ЧВК «Моцарт», который был под Бахмутом. Кончилось для них всё это плачевно. Все-таки мы ситуацией управляли даже на тот момент, какой бы тяжелой она не была.
Цены на все растут, кто ответит?

— Два с половиной года СВО, ипотека выросла, ЖКХ растет, цены в магазинах растут — Путин не виноват?

— Мы неверно оцениваем многие процессы, которые происходят в мире. Он никогда не станет прежним. Мир стоит на пороге самой разрушительной войны. Не потому, что этого хочет Россия, Зеленский или США. Нет. Противоречия, которые накопились в экономике, могут быть разрешены только вооружённым путём… Будет война.

— Но цены же растут…

— Но и возможности для реализации себя тоже есть. У нас выросло сельское хозяйство, туристическая сфера, ВПК и прочее. Везде в этих отраслях растут зарплаты. Поэтому говорить о том, что мы переживаем экономический спад, нельзя.

Посмотрите, что происходит в Германии. Она на грани балансирует. Впереди сильнейший кризис, производство оттуда уходит. Вся их экономическая мощь основывалась на дешёвом нашем углеводородном сырье. Больше этого нет. Экономика сыплется. И в США: инфляция, кризис.

Поэтому без учёта того, что происходит в мире, давать оценку тому, что происходит в России, нельзя. Мы, кстати, лучше их живём.
Почему мы не делаем так, как они?

— Израиль рушит целые кварталы, в которых засели его враги. И плевать им на общественное мнение. А мы? Народ в соцсетях негодует: Путин чего боится?

— Израиль живет в окружении государств, которых он сделал своими врагами. Он ни с кем не может договориться. Там проблемы сложились за десятилетия. Их не разрешить с помощью мирных переговоров. Да Израиль их и не хочет.

— Но почему мы не ведем свои боевые действия точно так же, как Израиль?

— Там же этническая война. Евреи против арабов. Арабы против евреев. А мы с кем должны воевать? Чьи города мы должны разрушать? Города, построенные советскими людьми? Где живут их потомки? Украина — это русские люди, мы один народ. Мы не можем ковровыми бомбардировками расчищать дорогу нашим войскам, потому что это наши города. Нам нужна Украина, которая будет в орбите России, которая будет нам союзником и нашим продолжением, как сегодня Белоруссия.

Заводы — рабочим! Или — олигархам?

— У богачей забирают заводы, как в Челябинске, например. Но народ недоволен: почему Путин их отдает другим олигархам?

— Здесь очень всё тонко, потому что найти умелых менеджеров, которые могут управлять производствами, тяжело. Мы не в Советском Союзе, где можно было поставить директора и с него спрашивать. Нет, мы можем спрашивать только собственника. А собственники — это люди, которые не всегда даже являются гражданами России. И да, принято такое решение в рамках той социальной формации, в которой мы живем. Оно, наверное, единственное верное.

Практически президент отдает предприятие из рук человека, который выкачивает из него активы, в руки человека, который будет, возможно, отчитываться лично перед ним. Но мы не можем исходить из нашего понимания ситуации и давать на этом основании оценку действия президента. Это совершенно другой уровень информированности и ответственности…