Я убил человека.
— Ты чертя!
— Да нет. Это я Раскольникову подражал. Как у Достоевского в «Преступлении и наказании», я писатель.
— А зачем строишь из себя чертю?
— А это такой комедийный прием. Соединение двух разных контекстов, двух разных сфер.
— А, значит, если ты убил человека — ты чертя, а если ты писатель, то ты человека не убил, а подражал достоевскому. В этом твой прием?
— Конечно! Я прежде сказал что убил человека в одном контексте, а потом в другом контексте оказалось, что я писатель.
— Круто! Ты комик!