Через два месяца после трагической смерти Сергея Ивановича Кокина его молодая вдова Аллочка Кокина снова вышла замуж. Снова за чиновника и почти с такой же фамилией — Эдуард Анатольевич Кошкин.

Ещё через год Аллочка родила первенца — Мишу Кошкина, а ещё через шесть задумалась о его образовании — разбила две тарелки и потребовала от мужа, чтобы он научил Мишу французскому.

- Сам ни одного иностранного языка не знаешь, я не знаю, выучим хотя бы Мишу. С кем я буду в Париже по магазинам ходить?

Эдуард Анатольевич хорошо относился к Аллочке, поэтому долго перебирал в уме всех знакомых репетиторов, но ни одного не нашлось, конечно. Тогда он перебрал в уме остальных знакомых и вспомнил, что пару недель назад на даче одного банкира он познакомился с неким Арманом Гамлетовичем, который каждый раз, когда прислуга ставила перед ним новое блюдо, слегка кивал головой и говорил «мерси». Большинство гостей ничего не говорило, некоторые говорили спасибо, а этот мерси да мерси.

«То, что надо, — подумал Эдуард Анатольевич, — вежливый, скромный, Арман — сразу видно, француз. А как по-нашему говорит! Почти без акцента!»

Узнав у банкира телефонный номер, Эдуард Анатольевич позвонил Арману.

- Арман, добрый день. Это Эдуард Анатольевич, вы на даче у Николая Петровича напротив меня сидели.

- Как же, как же, помню, уважаемый Эдуард Анатольевич, чем могу быть полезен?

- Я хочу, чтобы мой сын выучил иностранный язык. Слышал, как вы говорили «мерси». Вы можете обучить вашему языку моего сына?

- Проблем нет! У меня, между прочим, диплом по филологии.

- Прекрасно! Тогда вам перезвонит мой секретарь, и вы уже договоритесь обо всех деталях. Расписание, оплата.

- Мерси, мерси, дорогой Эдуард Анатольевич. Буду ждать звонка с нетерпением!

Через три дня Арман Гамлетович приступил к занятиям, а через две недели юный Миша Кошкин демонстрировал матери первые успехи в изучении иностранного языка.

- Входите, входите, присаживайтесь, — сказала Аллочка Арману Гамлетовичу, вошедшему в комнату вместе с Мишей.

- Мерси, — сказал Арман Гамлетович.

- Мерси, — сказал Миша.

- Ах, мерси, мерси, Париж! Мишель, ты хотя и маленький, но мы поедем с тобой в Париж, папа снимет нам апартаменты, будем там жить, ходить по магазинам, и ты будешь мне переводить. Ты уже выучил цифры?

- Конечно, уважаемая Аллочка, — сказал Арман Гамлетович. — Мика, сосчитай до 10.

- Мэк, ерку, ерэк, — начал ребёнок.

- Ах, Мишель, можешь не продолжать, я всё равно не понимаю. Мне все, кто знает иностранный язык, кажутся инопланетянами, — простодушно сказала Аллочка. — Продолжай обучение, Мишель, и если Арман Гамлетович скажет, что ты делаешь успехи и можешь заказать еду в ресторане или магазине, мы поедем с тобой в Париж.

- Мерси, — сказал Арман Гамлетович.

- Мерси, — сказал Мишель.

- Ах, мерси, мерси! — опять всплеснула руками Аллочка и отпустила ребёнка.

Ещё через месяц вернувшийся из командировки Эдуард Анатольевич спросил у Аллочки:

- Ну, как успехи у Миши? У меня много работы, и я думаю, в Париже вам будет даже лучше.

- Ах, ты представляешь? Миша уже разговаривает по-французски! Мы ходили в ресторан к знакомым Армана, и Миша сам с ними здоровался и сам делал заказ. Я даже немного запомнила. Барев дзез, — говорит, — ес узум эм дэтуми апурь. А когда ему суп принесли, он опять — мерси, мерси. Такой вежливый ребёнок. Не для нашего города точно.

- Ну, прекрасно. Я по совету Армана Гамлетовича снял вам апартаменты на бульваре де Лятур Мабург.

В аэропорту Орли Миша немного поговорил с сотрудницей паспортного контроля Сусанной и, судя по её улыбке, очень ей понравился.

Очень понравился он и управляющему ресторана Petrossian, который располагался под апартаментами Аллочки. Он даже угостил Мишу их фирменным ванильным чизкейком. У остальных обитателей квартала Миша тоже вызывал восторг. Но странным было то, что в других районах Парижа Мишу не понимали совсем.

- Наверное, арабы понаехали, — решила Аллочка.

Читатель, который уже понял, какой язык учил Миша, может подумать, что зря.

Совсем не зря. Мише уже 18 лет, он получил паспорт на имя Микаэла Катуняна и чувствует себя уверенно не только в Париже или Ереване, но и в Лос-Анджелесе, Марселе, Бейруте и даже в Буэнос-Айресе. Достаточно зайти в кафе и сказать: «Бари орь, ынкерьнэрь».