Котёнок на дерево забрался. Совсем ещё маленький. Кошечка, трёх месяцев от роду.
Хоть и маленькая, а забралась, зараза, довольно-таки высоко. Забралась легко, а спуститься не может — не получается. Сидит где-то сверху в переплетении ветвей и тоненько так мяучит: «Мииуу! Мииуу!».
Я-то понимаю, жена понимает и старший сын в курсе, что зверушку следует приучать к самостоятельности. Как залезла — так и слезет. Помяучит — помяучит час-полтора, а может быть и все два, проголодается, да и слезет. Поверьте — проверено.
Я постоял немного под деревом. Покыс-кыскал. Попытался подманить кормом. Ноль реакции. Глядит сверху огромными зелёными глазищами, разевает розовый ротик с остренькими зубками, и издаёт протяжные: «Мииуу! Мииуу!». А слезать не хочет.
В общем плюнул я, и уходить собрался. Но тут во дворе появились Вампирята. Они от бабушки пришли. И первым делом вопрос:
— Где Китти?
А Китти, видимо их почуяв, начала мяучить с удвоенной силой. Дети пошли на звук и увидели любимицу сидящую, с самым разнесчастным видом, высоко в ветвях на дереве.
Боже, что тут началось! И слёзы, и крики, и вопли, и истерики:
— Она упадёт!
— Разобьётся!
— Она не сможет слезть и умрет с голоду!
— Ей же страшно!
— Снимите!
— Снимите!
— Снимите!
Вампирята вопили на два голоса.
Делать нечего — полез я на дерево. Ну не выношу я детских слёз и криков.
Не скажу, что я лихо, аки Тарзан, взлетел на самую макушку. Но залез. Ахая и охая. Про себя выражаясь не совсем цензурными словами.
Залез. Подбадриваемый задорными криками жены, которая такого зрелища ещё не видывала.
Залез. И снял животную. Хоть та и сопротивлялась. Вовсю цеплялась коготками за плотную древесную кору. Снял и доставил целую и невредимую прыгающим от радости Вампирятам.
Исцарапался весь, измазался. Но доволен был — жутко! Как же — такой геройский поступок совершил! В последний раз по деревьям лазил лет эдак в восемнадцать. Да и то немного в нетрезвом виде. А тут пришлось, на пятом десятке тряхнуть стариной.
Казалось, ничто не сможет меня заставить, а детские глазки полные слёз смогли.