Некоторые люди, прибывшие на этот свет, по их мнению навсегда, рассуждают на тему предсмертных мук. У них этих мук не будет, поскольку они никогда не умрут, они говорят о других. Меня предсмертные муки не страшат. Умирать вряд ли много страшнее, чем заснуть. Я напивался до положения риз, когда не знал ничего о себе и об окружающем мире. Я бывал под наркозом, и знаю, что говорю. Но если говорить о самом состоянии небытия, тогда дело другое. Было время, когда мысль о смерти почти не давала мне жить. И иные люди кончали с собой исключительно из страха перед смертью: ведь страх перед состоянием смерти — вернее было бы назвать его антисостоянием — способен полностью завладеть человеком, как навязчивая идея шизофреником. Весь ужас в том, что природа не одарила нас таким вечным «я», которое сохранилось бы и за гробовым входом. Я вполне понимаю людей, которые цепляются за надежду как-то продлить свою жизнь в новом качестве, став, например, березой или собакой… Нет нужды верить в Бога, чтобы поддаться соблазну. Но тому, кто не может в это поверить, остается одно: привыкнуть к мысли, что конец неизбежен, хотя для этого необходима большая сила воли. Задача совсем не в том, чтобы упорно отгонять мысль о смерти всякий раз, как она появится у человека, а уж появится она непременно. Я другое сказать хочу: всякий раз отгонять мысль о неизбежном конце — значит, лишь умножать грозную власть этой мысли и тем самым умножить своё бессилие. Наверно, это и есть тот редкий случай, когда полезно разбередить рану, не давать ей зажить. И глядишь, боль от этого поутихнет. Парадоксально? Не думаю.