Так Вы, батенька, пиит?" - с пьяным смешком спросил инженер Всесвятцев у дворника Рябинина. Вот уже второй час, как они сидели в подсобке и пили принесённый Всесвятцевым палёный джин, купленный в ларьке у Савеловского моста.
«Не люблю это слово, Паша, в нём есть нечто уничижительное, зови меня просто поэтом» — Исидор Рябинин открыл вторую бутылку джина и разлил по гранёным стаканам.
«Ну почитай что-нибудь» — не унимался Пашка.
«Ишшо не время» — усмехнулся Исидор, закурил дешёвые «Краснопресненские» и задумчиво уставился в маленькое окошко своей богадельни. Рябинин когда-то подавал большие надежды, даже закончил два курса университета, но неуёмная тяга к перемене мест и новым впечатлениям привела его к сорока трём годам в подсобку Русановского ЖКХ. Пахло деревом и едким табачным дымом, на столе стояла открытая банка тушёнки, на газете лежала нарезанная колбаса, помидоры и хлеб.
«Ты когда заканчиваешь?» — поинтересовался Всесвятцев.
«Да уже можно закрывать «- встрепенулся Рябинин.
Собрав остатки пира в пакет и переодевшись, он и Всесвятцев вышли на улицу.
«А может позвоним дамам? Моя как раз до завтра к тёще на дачу уехала» — осведомился Пашка Всесвятцев.
«Раз Муза требует любви — пойдём Музе навстречу" — с готовностью отозвался Рябинин.
Придя на квартиру к Всесвятцеву, товарищи позвонили в агенство и заказали на ночь проститутку. Оплачивал, как всегда Всесвятцев. Через сорок минут в дверь позвонили и их взору предстала низкая миловидная блондинка, по виду за двадцать с небольшим.
«Привет, мальчики» — заученно и фальшиво улыбнулась гетера.
«Сударыня, мы рады приветствовать Вас на борту нашего фрегата» — радушно осклабился Паша.
«Позвольте представиться, меня зовут Павел, между прочим потомственный граф, а этот импозантный мужчина — барон Исидор Рябинин, душка, а не человек» — добавил Пашка.
Исидор галантно откланялся.
«Маркиза Клементина Галушко» — с готовностью отозвалась проститутка.
«Что будем пить, мадам?» — поинтересовался Всесвятцев.
«Мадам Клико 68-го года или всё остальное» — подмигнула Клементина.
«Интересуетесь высокой поэзией?» — не унимался Паша.
«Видите ли, дело в том, что мой друг барон пишет стихи» — интриговал инженер.
«Вот как?» — Клементина довольно ущипнула Исидора за красную щёку.
«Это дополняет мою аристократическую натуру» — ухмыльнулся Исидор.
«Какие вы милые люди» — сказала Клементина и стала раздеваться.
Утром, часов около шести, раздался звон ключей. Приехавшая жена с недоумением уставилась на трёх обнажённых людей, застыв на пороге спальни.
Исидор и Клементина стояли во дворе и курили.
«Позвольте оставить Вам на память о нашей случайной встрече» — Рябинин протянул проститутке листок со стихом.
«Благодарю!» — Клементина положила листок в сумочку.
Через полчаса, отпивая глясе в пластиковом стаканчике в прибрежном кафе, она прочла стих:
«Зверокудрая, бесстыжеглазая,
Ночь июльская за окном,
Небо вышито звёздостразами,
Спит в стакане чай крепким сном.
Месяц-висельник шёл из выселок,
Да споткнулся о тёмный бор,
А расшит кафтан его бисером,
Сам комолый он и рябой.
Пава-девица приоденется,
К другу любому в ночь пойдёт,
Тропка дикая ерепенится,
В чащу страшную заведёт.
Смолокожая, вислоухая,
Туча пыжится над леском,
Ждёт залётного ветра-ухаря,
С полным ягодок туеском.
Скрип уключины у излучины,
Сонный лодочник смотрит вдаль,
Счастье личное — дело случая,
Рельсы мучают поезда.
«Пиит, развелось вас» — Клементина выбросила листок в мусорку и вызвала такси.