В сознании немалого числа людей слово «поступок» незаметно трансформировалось в неологизм «покупок».

«Мужественный покупок». «Самоотверженный покупок». «Опрометчивый покупок»…

Т.н. «прогресс» в Европе начался с изменения отношения к ссудному проценту. Средневековое христианство (как и современный ислам) относилось к ростовщичеству, как к преступлению. Не сказать, что его вовсе не было, но всё же оно ну никак не поощрялось.

А как весёлые кальвинисты объявили обогащение «богоугодным делом», какие там «окна Овертона»! Полетели клочки по закоулочкам.

Это же прелесть: для того, чтобы «начался прогресс», следует отменить какой-то бытовавший тысячелетиями моральный запрет, декриминализировать преступление, — и люди, освободившиеся от моральной ответственности, радуются, как дети и увлечённо шкурничают.

Ссудный процент перестаёт работать. Потому мы и живём в эпоху крушения большинства моральных запретов. Гешефтмахеры ликуют.

Если скрестить «агента влияния» (agent of influence) и «полезного идиота» (useful idiot), в результате получим распространённый подвид рода человеческого: тех, кто по неразумию, но крайне убеждённо толкует нечто, в чём едва смыслит, тем самым «продвигая» чуждые и гибельные для большинства людей идеи.

Причём, что важно, агентоидиоты не идут дальше своей болтовни, им хватает ума не становиться деятельными участниками продвижения. Их провокаторский раж исходит из глубинной потребности в демонстрации своей компетентности, а убеждённость является лишь агрессивной защитой от возможных «разоблачений».

Те, которые «не ведают, что творят» и «хотят, как лучше», и есть реальное, но почти неразличимое зло. Все мы когда-то таковы.