Женщину не так ранит подлинное одиночество, как имитация его отсутствия рядом с мужчиной, чья непроницаемость, неспособность слышать её и включаться в близость, никогда не заканчиваются.
Она остаётся несвободной, но изолированной ото всего, в чём нуждается.
И у неё берут совсем не то, что она могла бы раскупорить в себе и превратить в прекрасный дар, а только условности той роли, в которой она оказалась.
Этого мало.
Катастрофически мало для глубины, которой женщина достигает к своей зрелости, и в которой она начинает осознавать и то, что может отдать, и то, что хотела бы получить взамен.
Она исследует свою душу, она по-настоящему понимает возможности своего тела, она переполняется удивительной энергией.
Она становится собой.
И ни в какой больше период у неё нет столько восхитительной женской силы и власти, как в тот, когда она познаёт себя…
Но если именно в этот период она лишена оказывается соразмерной своим потребностям близости, то наполненность сменяется опустошённостью, которая влияет потом на каждый участок её жизни.
Материнство становится тревожным и переполненным контролем, потому что неполученное для себя переходит в сверх внимание и неспособность расслабиться, чтобы подарить ребёнку просто заботу и покой.
Отношения с другими людьми оставляют ощущение недостаточной искренности, потому что раскрываться становится сложно, равно как и сложно поверить, будто хоть кто-то вообще может понять, что у неё внутри.
Даёт ощутимый сбой здоровье, потому что сложные эмоциональные состояния, не находящие разрешения, неизменно переходят на физический уровень.
Женщина гаснет, не достигнув своей максимальной яркости.
И вот здесь может таиться настоящая трагедия, которая дала свои ростки ещё тогда, когда казалось, будто время сгладит любую человеческую разность… а оно не сгладило.