.
Эпиграф.
Детская доброта, отзывчивость и желание прийти на помощь — замечательнейшие черты. Но иногда, они дают уж очень непредсказуемые результаты…
***
Воскресный день. Послеобеденное время.
Жара.
Изнуряющая жара середины июля, середины лета.
Столбик термометра, уже несколько недель, застыл на отметке + 40°С. И это в тени! А что творится на солнце вообще не передать словами!
Всё живое ищет прохлады, прячется, старается держаться подальше от лучей палящего Солнца. И активизируется лишь в закатное время, когда жара хоть немного, совсем чуть-чуть, но спадает.
Жара.
Нещадно палящее Солнце. Небо выглядит, как линза, сквозь которую фокусируются Солнечные лучи и выжигают всё вокруг.
Жара.
Город изнывает от зноя. Плавящийся асфальт и стены бетонных коробок, именуемых домами, только усиливают во сто крат ощущение пекла. Жидкости в эту пору потребляется невероятно много, но облегчение она приносит лишь минутное: любое количество воды, соков, напитков, морсов в ту же секунду выступает на теле обильной испариной. Душ и ванна не приносит ожидаемого облегчения: кажется что в трубах течёт кипяток.
Жара.
Воздух как будто застыл: ни малейшего дуновения ветерка. А о дожде приходится лишь мечтать — его не было с начала лета.
Жара.
В частном секторе немногим лучше: тень от плодовых деревьев, летние души, бассейны в каждом дворе, в которых, как поплавки, из воды выглядывают детские головки со счастливыми мордашками.
Жара.
Лягушки сбегают из ближайшего, наполовину пересохшего пруда и спасаются в стоящих во дворах наполненных водой вёдрах, бадейках, тазиках, а иногда и в бассейнах, вызывая неистовые визги обнаруживающих их там детворы.
Жара.
Всё живое хочет пить. Огороды приходится поливать ежедневно — как только заходит солнце. Процесс поливки, такой необходимый для растений, для человека превращается в пытку: мало того, что струя воды из поливочного шланга, своей наполняемостью, напоминает знаменитый Бахчисарайский фонтан, так ещё, с заходом солнца, в наступивших сумерках вылезают вампиры: кровососы-комары. Этим летом они какие-то мелкие и нападают толпой. От них не спасают ни спреи, ни репелленты, ни мази, ни прочие чудеса цивилизации. И от этого, человек со шлангом напоминает туземца племени Тумба-Юмба, исполняющего какой-то замысловатый танец. Ничего не поделаешь — растения тоже хотят пить. Как и домашние питомцы: что кошки, что собаки, что прочая живность. Налакавшись водички, налитой заботливыми хозяевами, они, обессиленно высунув язычки, лежат в тени. На игры и забавы у них нет ни сил, ни желания.
Жара.
А дождя всё нет и нет. Нет и не предвидится. Люди с надеждой смотрят в раскалённое до белизны небо. Оно чистое, и ясное. На небе ни облачка.
Жара.
Так и кажется, что очутился в мультипликационном фильме 1977 года «Лоскутик и Облако"(производство СССР). Только вот, нету сказочного короля Фонтаниуса, которого можно было бы обвинить во всей этой жарище. А Природу не обвинишь и не изменишь. Природа она такая какая есть — непредсказуемая. А уж Погода — тем более.
***
За изнывающим от тропической жары Полесским регионом, из чертогов своего отца — древнего славянского бога Перуна, наблюдал его сын.
Глядя на страдающих от жары людей: мужчин, женщин, стариков, маленьких детей, животных, растений Маленький Бог очень печалился. Сердце его сжималось от жалости.
— Папа, — обратился Маленький бог к Перуну. — Посмотри, как им плохо без дождя!
Он указал маленьким пальчиком на землю, где на одной из улиц раскалённого города, потеряв сознание от жары, упала с велосипеда маленькая девочка.
— Пап, мне их жалко!
— Мне тоже, сынок, — сказал бог дождя, грома и молний. — Но что же мы можем сделать?
— Мы?! — Маленький бог удивлённо посмотрел на отца. — Папа! Мы же боги! Мы можем принести на землю дождь! Посмотри какая там засуха, жара. Это же не война, которую может остановить только верховный бог Род. Засуху остановить мы можем.
— Нет, сынок, — грустно усмехнулся в усы Перун. — Да, мы боги. Боги дождя, грома, ветра и молний. Но мы подчиняемся Роду. И пока он нам не разрешает. Возможно, люди, живущие в этом краю чем-то, провинились перед верховным богом. Не знаю. Но, как только Род даст добро — мы запряжём свою колесницу и прольём на эту землю столько дождя, сколько потребуется.
— Провинились?! Папа! Этого не может быть! Я давно — несколько сотен лет, наблюдаю за этим краем, за этими людьми. Это же — Полесье! Здесь просто не может быть плохих людей! Род ошибается!
- Возможно. Даже боги могут ошибаться. Но не нам судить. Потому, нам остаётся только ждать.
Перун ласково потрепал сына по огненно-рыжим кудрям и отправился в свои покои вкушать радость «Сиесты», как прозвали послеобеденный отдых испанцы.
А на земле, девочку окружили люди, каждый пытался помочь, кто чем мог. Плачущая мать, на коленях сидящая рядом с ней, придерживала головку дочери гладя её по волосам, не замечая крови, что лилась из рассеченного лба. Подъехала машина Скорой помощи. Девочку погрузили внутрь. И сверкая огнями машина унеслась прочь.
Маленький бог, постоял ещё некоторое время разглядывая раскинувшийся под ним край, что нещадно жёг своими лучами катящийся по небу, в своей ярко-белой колеснице, бог солнца — Даждьбог.
Потом он тихо сказал:
— Не хотите — не надо. Сам справлюсь! — И решительно направился в сторону конюшен.
В конюшне стояла, запряжённая четвёркой гнедых коней, чёрная колесница его отца.
Маленький бог отворил ворота, отвязал коней, забрался на колесницу, взял в руки вожжи и легонько стегнул ими по спинам лошадей. Те, послушно, шагом двинулись вперёд, постепенно набирая скорость и устремляясь ввысь.
Колесница громыхала, копыта коней высекали искры из небесной тверди — Маленький бог спешил на помощь любезному его маленькому, но такому большому сердцу, краю.
***
На земле, в Полесском краю люди задрав головы, смотрели на запад, где небо начинало приобретать фиолетовый оттенок, кое-где сверкали зарницы, подул ветер, пахнуло лёгкой предгрозовой свежестью.
***
Колесница запряжённая четвёркой гнедых рысаков, и управляемая Маленьким богом, поднималась всё выше и выше. Глаза Маленького бога святились от радости, сердце трепетало в груди от восторга. Он отпустил одной рукой вожжи и взял кнут. И, как неоднократно делал его отец, с криком:
— Йо — хо!
Стеганул по спинам лошадей.
И тут…
Лошади понесли. Высоко вскидывая ноги, рысаки помчались во весь опор. Искры, выбиваемые копытами, летели градом. Из колчана, что висел возле возничего, стали выпадать Стрелы Перуна. Весь небосвод украсился разлапистыми молниями. Грохот стоял неимоверный.
***
А на земле, в это время, небо от края до края, заволокло тяжёлыми фиолетовыми тучами. Непрерывно сверкали молнии, гремел гром, поднялся ветер. Ветер ужасающей силы, коего в этих краях не видели никогда.
Как листья бумаги, ветер срывал и поднимал в воздух тяжеленные листы шифера. Бельё срывалось с верёвок и, разноцветными воздушными змеями, уносилась вдаль. Многолетние деревья сгибались под порывами ветра почти до самой земли, некоторые с ужасающим треском обламывались или вырывались с корнями. Падая, они обрывали провода, ломали сараи, беседки, заборы, а кое-где и дома. Недозревшие яблоки и груши градом сыпались на землю. Надувные и каркасные бассейны, несмотря на большое количество налитой воды сминались и переворачивались.
Хлынул дождь, словно разверзлись хляби небесные. Такой долгожданный дождь. Вот только лил он неправильно: под напором ветра дождь стелился параллельно земле. Глядя через окно, можно было представить себя в автомобиле, мчащимся с огромной скоростью. Сквозь дождь и ветер. Когда капли дождя заливают лобовое стекло.
Люди прятались в домах, со страхом и, с каким-то непонятным восторженным восхищением, смотрели на разгулявшуюся стихию, что пришла на Полесье.
***
Маленький возница стоял, крепко уцепившись в вожжи, уже даже и не пытаясь удержать несущихся во весь опор коней. Широко раскрытыми глазами, он с испугом смотрел вдаль. А лошади несли и несли, по кругу. И, казалось, что конца и края не будет этой бешеной скачке.
Вдруг, чья-то крепкая рука схватила его за шиворот, а другая перехватила вожжи. Маленький бог оглянулся:
— Отец! — воскликнул он.
Перун ловко перепрыгнул из несущейся рядом колесницы белого цвета, который управлял высокий русоволосый мужчина — Даждьбог, и отодвинул сына со словами:
— Держись! Мы с тобой потом поговорим, дома. — И крепко потянул за вожжи.
Кони, почувствовав руку хозяина, замедлили ход и перешли на шаг. А колесница Даждьбога унеслась вперёд.
***
Ветер стихал. На землю хлынул такой долгожданный дождь принося свежесть и утоляя жажду.
Сначала он лил, повинуясь ветру, почти горизонтально, потом, постепенно стал выравниваться и вскоре забарабанил по крышам мерно и успокаивающе. Кое-где сверкали молнии, ещё слышались раскаты грома, но это было уже вдалеке: стихия уходила всё дальше и дальше.
***
Через пару часов, когда дождь затих окончательно, люди стали выбираться из своих жилищ, чтобы осмотреть и оценить то, что натворила непогода.
Слышались охи, вздохи, причитания. А кое-где и крепкий матерок. Зажужжали бензопилы, застучали молотки — люди исправляли то что устроила стихия.
***
Моё подворье пострадало, как любят сейчас выражаться: «в лайтовой версии». Вырванная с корнем яблоня. Жаль конечно — больше 20 лет росла. Да и яблоки на ней были очень вкусные. Разбросанные по двору вещи. Замусоренный бассейн. Сдвинутая со своего места беседка.
Ничего не поделаешь, причитаниями горю не поможешь. И, засучив рукава, мы всей семьёй принялись наводить порядок.
А в нашем городке творился истинный кошмар: обломанные и вырванные с корнем деревья. Раскрытые крыши. Поломанные заборы. Разбитые машины. Улетевшие беседки и остановки. Оборванные провода. Поваленные столбы. На это было страшно и больно смотреть.
Может быть, в далеком штате Канзас, во времена девочки Элли, люди и были привычные к подобным вывертам Природы, и возле каждого дома был выкопан «ураганный погреб». Но мы, жители Полесья, не видели такого никогда. Даже старики такого не помнили.
С началом ненастья, в городе, и по слухам во всём регионе отключилась электричество. А за ним легла и мобильная связь. Про мобильный интернет даже речи не было — невозможно было просто позвонить родным и узнать, что, где и как.
Вовсю работали аварийные службы, МЧС. Люди помогали друг другу кто чем мог. Никто не остался без внимания, без помощи.
***
Ввиду отсутствия благ цивилизации спать улеглись рано — как только стемнело.
Ночью мне спалось плохо: то ли впечатления минувшего дня будоражили меня, то ли духота, так и не развеянная прошедшим дождём, то ли ещё что. Но что-то не давало мне спокойно заснуть. Я проваливался в зыбкую дрёму на 20−30 минут, затем просыпался, подымался, шёл пить и выходил во двор — перекурить.
В один из таких перекуров, где-то во втором часу ночи, я поднял глаза на небо и увидел… Звёзды. Да, именно так — с большой буквы: Звёзды.
Ими было усыпано всё небо. Огромные, ярко сияющие Звёзды.
Отчётливая дорожка Млечного Пути пересекала небо.
А звёзды светили ярко-ярко. Их свет, не перебиваемый «белым шумом» огней ночного города, так и лился на землю.
Небо было тёмное-тёмное. А звёзды, яркие-яркие. Наверное, именно на такое небо, и именно на такие звёзды любовались наши далекие предки, не избалованные благами цивилизации.
В этом было, что-то завораживающее, волшебное.
Я разложил шезлонг, улёгся и стал смотреть на Настоящее Звёздное Небо. Звёзды смотрели на меня сверху. Перемигивались переливаясь разными цветами. А я смотрел на них. И не заметил, как заснул.
***
Проснулся я от далёкого рокота, и от того, что на меня сверху упало несколько капель. Был предрассветный час. На Востоке алела занимающаяся заря, а с Запада надвигалась огромная тёмно-фиолетовая туча, изнутри освещаемая частыми всполохами зарниц.
Я подумал:
«О Боже! Опять!» — и поспешил спрятаться в доме.
И уже входя в дом, я оглянулся, и увидел…
Честное слово — мне не померещилось!
Я увидел летящую по небу, на гребне грозовой тучи колесницу запряжённую четвёркой гнедых лошадей. Колесницей управлял мальчишка, лет семи, с ярко-рыжими волосами, в белых одеяниях. За его спиной, положив руки на плечи мальчику, стоял высокий, широкоплечий мужчина, с развевающимися по ветру рыжими волосами и такой же рыжей бородой. То отец, обучал своего сына семейному ремеслу.
Я помахал им рукой. Конечно же, они меня не заметили. И на сияющей колеснице унеслись вдаль.
А над городом разразилась обыкновенная летняя гроза, с обыкновенным летним проливным дождём…