Немногие знают про эти подвиги. Сегодня это кажется невероятным. В кратчайшие сроки и без специальной техники — таким приемам позавидовал бы Голливуд.

Скульптуры подземелья
Исаакиевский собор. Памятник Николаю I.

Знаковые монументы и скульптуры, среди которых Медный всадник, памятник Николаю I на Исаакиевской площади, Ленину у Финляндского вокзала, а также сфинксы на Университетской набережной были укрыты несколькими рядами мешков с песком и огорожены фанерной. Вокруг Александровской колонны соорудили леса, чтобы она не упала от силы взрывной волны. Известно, что памятник Александру III спасли песчаный насып и накат из бревен — такая защита позволила ему выдержать попадание фугасной бомбы.
Памятник Ленину у Финляндского вокзала.

При этом, если произведение искусства можно было снять, его прятали под землей. Так знаменитых коней Клодта было решено закопать в саду Аничкова дворца. Однако в промерзшую землю удалось спрятать только одну группу — у изможденных ленинградцев просто не было сил, чтобы укрыть четыре гигантские скульптуры. Все группы удалось спрятать только в мае 1942 года.

Но были также монументы, которые намеренно не пытались укрыть от вражеских атак. Они несли в себе миссию вдохновлять жителей на борьбу. Речь идет о памятниках великим полководцам: Суворове, Кутузове и Барклаю де Толли.

По легенде, во время сильных обстрелов памятник Суворову все же хотели перенести в подвал. Но человеку, который был ответственен за это решение, во сне явился генералиссимус и грозно высказался против. Мол, при жизни он не был трусом и не хотел бы им становиться после смерти. Приказ об укрытии монумента отменили. А буквально через несколько дней немецкий снаряд попал именно в тот самый подвал, в котором и хотели спрятать скульптуру.

Удивительно, но памятник Пушкину на Пушкинской улице, который не успели скрыть до налетов врага, выдержал испытания судьбы, его не поразил ни один снаряд. Жители видели в этом особый смысл: «Пока жив памятник — жив и город!».

Город в сетях

А вот с архитектурными объектами было гораздо сложнее. Одним из самых распространенных методов маскировки зданий стали специальные сети, на которые нашивались куски зеленые ткани. Так создавалась имитация деревьев и кустарников. Но в этом приеме был коварный подвох — обычная краска для этих целей не годилась. Во вражеских самолетах устанавливали фильтры, которые легко «расшифровывали» растительную «ширму». Чтобы спасти архитектуру, ленинградцам требовалась краска, которая не поддается рассекречиванию.

Производство такого состава было в кратчайшие сроки запущено на небольшом химическом заводе, который изготавливал бытовые краски и растворители. Казалось, проблема решена, но возникла еще одна загвоздка. В сети всплетались настоящие ветви деревьев. Выглядело убедительно, но живая растительность быстро увядала, что фиксировалась аэрофотосъёмкой. Выход нашли ленинградские ботаники. Ученые разработали уникальную технологию консервирования срезанных ветвей, которая позволила даже срубленным деревьям сохранять натуральный цвет на целый сезон.

Маскировка города достигали таких масштабов, что, казалось, весь Ленинград превратился в огромную сцену с декорациями. И в этой мысли отчасти есть истина, ведь на помощь архитекторам, которые придумывали план укрытия, привлекли театральных художников.

Смольный во время блокады.

Отдельно стоит сказать о Смольном. Это был особенно важный объект, ведь именно отсюда управляли и войсками на фронте, и городом в целом. Конспирация была масштабной: весь район был покрыт громадными маскировочными сетями, которые висели под разными углами. Сверху местность казалась огромным лесным или парковым массивом. Причем цвет декораций менялся в зависимости от сезона. Для убедительности на площади Пролетарской диктатуры (площадь Санкт-Петербурга) поставили бутафорские макеты домов. Даже жителю, который хорошо знал этот район и уверенно ориентировался здесь, трудно было понять, где он находится.

Чтобы окончательно запутать врага и не допустить опознания излучины Невы, продолжение Советского (Суворовского) проспекта, ведущего к Смольному, замаскировали под реку. И все было не зря! Во время бомбежек Смольный практически не пострадал.

Подвиги альпинистов

Сложнее всего было замаскировать знаковые высотные здания. Купола, шпили храмов и соборов было легко распознать не только по их масштабам — архитектурные доминаты выдавал блеск позолоты. Врага интересовали не сами здания, они служили ориентиром для нахождения и обстрела стратегически важных и социальных объектов.

В кратчайшие сроки было решено покрывать золоченые элементы серой краской, которая «растворялась» на фоне пасмурного петербургского неба. При этом состав легко смывался, не причиняя вреда позолоте.

В первую очередь маскировке подвергся Исаакиевский собор — именно он служил идеальной наводкой для вражеской артиллерии, которая базировалась в районе Пулковских высот.

Сложнее пришлось с Адмиралтейством — знаменитая «игла» была покрыта тончайшими листами золота, смыть краску без потерь в этом случае было невозможно. В итоге для укрытия шпиля за одну ночь был изготовлен громадный чехол из грубого брезента. Гигантская юбка весила более полутонны. Ее предстояло поднять на 72-метровую высоту, прошить и ошпаговать, чтобы она не развевалась на ветру.

Чтобы поднять маскировочный «футляр» на помощь призвали наблюдателя-воздухоплавателя старшего лейтенанта Владимира Григорьевича Судакова. Он на пятиметровом одноместным аэростате поднялся на вершину и закрепил там блок с канатом. Благодаря этому альпинисты смогли добраться до конца шпиля и поднять чехол на макушку здания.

Рискуя жизнью, под вражескими обстрелами девушки-альпинистки сшивали полотна брезента, подрезали бечевки, расправляли чехол и сшивали мешковину, по 3−4 часа сидя под обстрелами на тонкой дощечке, которую высотники между собой называли «душегубкой».

Укрытие Адмиралтейства продолжалась больше двух недель. Также специальными чехлами защитили вершины Михайловского замка и колокольни Никольского собора.

Однако самой сложной задачей оказалась маскировка шпиля Петропавловской крепости. Стоял холодный декабрь 1941 года. Альпинисты поднялись по внутренним ступенькам к наружному выходу. Далее по столетней лестнице нужно было пройти еще 20 метров. О том, в каком состоянии она находилась, было неизвестно. Ситуацию усложнял штормовой ветер и морозы. Для экономии сил ночевали альпинисты под лестницей прямо на колокольне Петропавловского собора. Только на седьмой день ежедневных восхождений Михаилу Боброву удалось зафиксировать у основания ангела кольцо с тросом, с помощью которого вершину могли достичь специалисты. Так метр за метром высотники покрывали позолоту серой краской. Однако на 35-градусном морозе она замерзала и отслаивалась, поэтому одно и то же место приходилось окрашивать несколько раз.

В честь героических подвигов высотников у стен Петропавловского собора установлен барельеф. На памятном знаке запечатлены имена альпинистов-защитников блокадного Ленинграда: Михаила Боброва, Алоизия Зембы, Александры Пригожевой, Ольги Фирсовой, Михаила Шестакова.

Судьба ленинградских альпинистов Александры Пригожевой и Алоизия Зембы сложилась трагически — они погибли во время блокады, не дожив до окончания войны. Михаил Бобров был призван в армию. Только Ольга Фирсова проработала всю войну, а в сентябре 1945 года закончила демаскировку шпилей.

Деревянные бутафории

Чтобы дезориентировать врага, многие мосты в Ленинграде маскировали «под руины». Для этого сооружали специальные деревянные конструкции. Вокзалы тоже выглядели разрушенными, а рельсы, ведущие к зданиям, красили защитной краской — так действующие объекты не выдавал блеск полированной стали. Кроме того, в нескольких метрах строили обманный дублер. К слову, ложные объекты сильно пострадали от вражеских налетов, а реальные транспортерные точки удалось спасти.

Маскировали и боевые корабли. Так для укрытия миноносца, который стоял у завода «Большевик», пришлось создать иллюзию целого жилого квартала. А вот крейсер «Киров» решили покрыть маскировочными сетями, а рядом для отвлечения врага установить фанерный дублер.

От вражеских обстрелов пострадали многие исторические памятники архитектуры и пригородные парковые ансамбли. Однако невероятная отвага, мастерство и потрясающая изобретательность жителей Ленинграда позволили уберечь город от невосполнимых утрат и гигантских разрушений.