Дервишу, который учился у ног великого суфийского учителя, было велено усовершенствовать знание упражнений по чувствительности, а затем вернуться к своему мастеру для дальнейших указаний. Он удалился в лес и стал концентрироваться на внутреннем созерцании с огромной силой и прилежанием до тех пор, пока почти ничто не могло побеспокоить его.
Однако он недостаточно хорошо концентрировался на необходимости в равной степени удерживать в сердце все свои цели, и жажда добиться успеха в упражнении оказалась несколько сильнее, чем решимость вернуться в ту школу, из которой он был послан медитировать.
И случилось так, что однажды, когда он концентрировался на своем внутреннем «Я», слабый звук достиг его слуха. Раздраженный этим, дервиш взглянул вверх на ветви дерева, откуда, казалось, доносился звук, и увидел птичку. В голове у него мелькнула мысль, что какая-то птичка не имеет права мешать упражнениям столь преданного своему делу человека. Как только он осознал эту мысль, птичка упала к его ногам мертвой.
Здесь следует сказать, что дервиш был только в самом начале суфийского пути и еще не понимал, что вдоль всего пути есть испытания. Все, что он смог постичь в тот момент, так это то, что достиг такой силы, которой не обладал ранее. ОН смог убить живую тварь или, может быть, она была убита иной силой, находящейся вне его, за то, что помешала его самоуглублению! Должно быть, я действительно великий суфий, — подумал дервиш.
Он встал и направился в ближайший город. Добравшись туда, он заметил хорошенький домик и решил попросить там чего-нибудь поесть. Когда на его стук какая-то женщина отворила дверь, дервиш сказал:
— Женщина, принеси мне пищи, ибо я — продвинувшийся дервиш, а в том, чтобы накормить находящегося на Пути, есть заслуга.
— Так быстро, как только смогу, почтенный дервиш, — ответила она и исчезла внутри.
Однако прошло довольно много времени, а женщина все не возвращалась. С каждым мгновением дервиш становился все более и более нетерпеливым. Когда женщина вернулась, он сказал ей:
— Почитай за счастье, что я не направил на тебя гнев дервиша, ибо разве не известно, что из-за непослушания Избранным может случиться несчастье?
— Несчастье действительно может случиться, если не способен воспрепятствовать ему благодаря своему собственному опыту, — ответила женщина.
— Как ты смеешь мне так отвечать! — вскричал дервиш. — И что ты хочешь этим сказать?
— Я лишь хочу сказать, — сказала женщина, — что я не птичка на лесной опушке.
При этих словах дервиш оторопел.
— Мой гнев не причиняет тебе вреда, и ты даже читаешь мои мысли, — пробормотал он.
И он попросил женщину стать его учителем.
— Ты ведь ослушался своего первоначального учителя, поэтому и у меня потерпишь неудачу, — сказала женщина.
— Ну, по крайней мере, скажи мне, каким образом ты достигла более высокого уровня понимания, чем я, — спросил дервиш.- Повинуясь моему учителю. Когда он приглашал меня к себе, то говорил мне, чтобы я внимательно относилась к лекциям и упражнениям; в остальное время я должна была рассматривать свои мирские задачи как упражнения. Таким образом, хотя я не слышала о нем годами, моя внутренняя жизнь постоянно расширялась, давая мне те силы, что ты видел, и много других.
Дервиш вернулся в теккию к своему учителю для дальнейшего руководства. Мастер, когда тот появился, отказался обсуждать с ним что-либо, а просто сказал:
— Отправляйся служить под руководством такого-то мусорщика, который чистит улицы в таком-то городе.
Дервиш с большим почтением относился к своему учителю и поэтому направился в указанный город. Но когда он прибыл туда и увидел покрытого грязью мусорщика, то от отвращения не смог подойти к нему, даже представить себя его слугой он не смог.
Пока дервиш стоял в нерешительности, мусорщик сказал, обратившись к нему по имени:
— Ладжавард, какую птичку ты убьешь сегодня? Ладжавард, какая женщина сможет прочесть твои мысли сегодня? Ладжавард, какую неприятную обязанность возложит на тебя твой учитель завтра?
Ладжавард спросил его:
— Как ты можешь читать, что у меня в уме? Как может мусорщик делать то, что не под силу благочестивому отшельнику? Кто ты?
Мусорщик сказал:
— Некоторые благочестивые отшельники могут делать эти вещи, но не делают их для тебя, ибо у них есть другие дела. Для тебя я выгляжу мусорщиком, потому что это мое занятие. Тебе не понравилась работа, значит тебе не понравился и человек. Если ты воображаешь, что святость состоит в омовениях, поклонах и медитации, то ты никогда не достигнешь ее. Я достиг своих нынешних способностей, потому что никогда не думал о святости — я думал о долге. Когда люди учат тебя долгу перед твоим мастером или долгу перед чем-нибудь святым, они учат тебя долгу, глупец! Все что ты можешь видеть, так это «долг перед человеком» или «долг перед храмом». Поскольку ты не можешь сосредоточиться на долге, то ты все равно, что заблудший.
И Ладжавард, когда смог забыть, что он — слуга мусорщика, и понял, что быть слугой — это долг, стал тем человеком, которого мы знаем как Просветленный, Чудотворец, Шейх Абдурразад Ладжварди из Бадахшана.