ПАРАШЮТ
(Подлинная история, рассказанная авиаторами и перевранная ниже)
Теплый летний вечер. Наш грузовой самолет стоял на аэродроме, готовый к вылету. Вернее, почти готовый: до выхода на рулежную дорожку еще дело не дошло, поскольку до самолета еще не дошел Ксаныч. Не знаю, кто вспомнил, что в самолете должны быть парашюты, но только отправили за ними Ксаныча. Вообще-то Ксаныча можно посылать только за бутылкой, ибо когда его отправляют за чем-либо другим, он все равно приносит ее! Но, видно, парашюты на бутылку обменять не удалось, а потому Ксаныч медленно приближался, таща на себе четыре сумки. Либо они были тяжелее водки, либо ее отсутствие портило Ксанычу настроение, но лицо его выражало явное неудовольствие.
— Ну, все! — буркнул Ксаныч недовольно, бросая парашюты на пол.
— Как это все? — возмутился капитан — Ты чего же только четыре парашюта принес? Нас ведь пять человек!
— Четыре-то ели поднял! — вяло огрызнулся Ксаныч.
— Ну, так тащи пятый!
Ксаныч, обернувшись, тоскливо посмотрел на проделанный путь, и, мысленно представив вес сумки с парашютом, сделал еще более кислую мину, которая тут же преобразовалась в физиономию, выражающую добродушное лукавство.
— А это вам парашюты, ребятки! — сказал добродушно Ксаныч — А я уже старый, свой век отжил! Мне парашют ни к чему!
— Так что, отказываешься от парашюта, Ксаныч? — грозно спросил капитан.
Ксаныч решительно подтвердил.
— Ну, и бог с тобой! — подумал капитан. — К тому же, не опаздывать же с вылетом!
Ну, и взлетели мы с впятером с четырьмя парашютами. Стемнело. На самолет навалилась ночь. Звезды за иллюминатором мерцали мирным, убаюкивающим светом, и небо покачивало самолет, словно колыбель, навевая дремоту на Ксаныча, который сладко заснул, положа голову на парашюты.
Когда наш самолет приземлился, Ксаныч все еще спал, заглушая своим мерным храпом рев турбовинтовых двигателей. Все четыре парашюта лежали под ним.
Не разыграть Ксаныча было нельзя!
Не заглушая двигателей, мы открыли дверь и, изображая аварийную ситуацию, стали вытаскивать один за другим парашюты из-под Ксаныча и, одевая их, выпрыгивать из самолета.
Что случилось? — проорал проснувшийся Ксаныч
— Падаем! — ответил капитан, выпрыгивая с парашютом.
Оставался последний парашют, и я стал натягивать его на себя. Но Ксаныч уже проснулся, и, вскочив на ноги, вцепился в парашют обеими руками.
— Ты, чего это, Ксаныч! — взмолился я — Отдай парашют!
Ксаныч дернул парашют на себя.
-Ты же свой век отжил, Ксаныч! Помирать собирался! — прокричал я.
— Да иди ты! — последовал ответ, сопровождаемый мастерским ударом ногой в челюсть.
После этого, пока я еще поднимался с пола, Ксаныч судорожно надел мой парашют и, по всем правилам, выпрыгнул из самолета. Тут же послышался удар о бетон и дикие крики.
Ксаныч получил перелом ноги, а я — перелом челюсти.
С тех пор я никогда больше не подшучиваю над стариками, готовыми идти на смерть!