Меня сейчас в магазине назвали колхозным быдлом. Даже не колхозным быдлом, а быдлом колхозным. Не удивляйтесь — есть разница, есть! Для меня, например, чисто фонетически «колхозное быдло» — это как бы какое-нибудь приспособление, или агрегат какой-нибудь или девайс. Ну, как «кухонное решето» или «бельевое корыто». А вот «быдло колхозное» — это уже оскорбление! Это уже, не будь я собой, мог бы и обидеться.
А всё за что? А ни за что! За эмоцию!
Проходя мимо овощных пирамидок, увидел, как тётка жрала помидор. Стащила с пирамидки, спряталась за картошкой и жрала. Сначала планировал просто улыбнуться и мимо проехать, а потом решил стоять и улыбаться, пока не сожрёт. Она стояла, жрала, а я стоял, улыбался. Так мы и стояли с ней, как скульптура «Чревоугодие» и скульптура «Добродушное порицание».
Она доела помидор, выбросила под стеллаж жопку, обтёрла руки о юбку и сказала «быдло колхозное!»
И я пошёл со спокойной душой за хлебушком.
А ещё на выходе из магазина, я видел, как жена остановила мужа зонтиком. Он уже вышел под дождь, а она замешкалась на выходе и сказала: «Петя, боже мой! Куда ж ты без зонтика? Намокнешь!» и врезала ему зонтиком по голове, чтобы, значит, подождал. Не мокнул чтобы. Женская забота потому что.