Сынуле задали домашнее задание: нарисовать мамин портрет и, в нескольких предложениях, описать её внешность.
Хорошо справился: нарисовал — мама довольна осталась; описал — тоже вроде бы ничего, но тут у мамы возник вопрос:
— А почему ты написал, что волосы у меня тёмные?
— А какие?
— Посмотри внимательно.
Сын некоторое время рассматривает мамины волосы.
— Тёмные, — следует ответ.
Мама вздыхает:
— Ну хорошо, а какого они цвета?
Сын снова внимательно смотрит на маму, и неуверенно отвечает:
— Коричневые.
— А точнее? — мама улыбается.
Опять созерцательная пауза:
— Коричневые, — следует ответ.
Побившись так минут пять, мама идёт ко мне:
— Дорогой, ответь мне пожалуйста на один вопрос.
— Я весь внимание, — отвечаю я, отрываясь от лепки зайчика из пластилина.
— Какого цвета у меня волосы?
— Тёмные, — не задумываясь отвечаю я. (Её разговор с сыном я не слышал).
— Я не спрашиваю: тёмные или светлые. Я спрашиваю — какого цвета у меня волосы?
Я понимаю, что «попал», сам ещё не знаю куда, но «попал» серьёзно, и начинаю мучительно соображать, как выкручиваться из щекотливой ситуации.
— Не смотри на меня этим своим взглядом, — говорит жена. — Просто ответь: Какого? Цвета? У меня? Волосы?
Я закрываю глаза и говорю:
— Коричневые.
— О, Боже! — восклицает жена. — Внимательно посмотри.
Я послушно смотрю целую минуту:
— Ну коричневые же!
— Кошмар какой-то!
— У мамочки, каштановые волосы, с шоколадным оттенком, — не отрываясь от лепки, говорит доча.
— Ну хоть кто-то, — вздыхает жена. — И не стыдно? Четырёхлетний ребенок знает, а ты нет!
— Ага! Так она же — девочка, — говорит зашедший в комнату сын.
— Девочка, — соглашается жена, обнимая дочку. — А вы, мужики — дальтоники!
Дальтоник — не дальтоник. Ну это понятно.
Но что это такое было? Для меня это осталось терзающей разум тайной.
…
А цвет волос у неё, все равно — коричневый!