Ей было всего шесть лет, а она уже прекрасно рисовала.

Шел мирный 1937 год. Маленькая Наташа пришла с родителями на выборы, а перед выборами было небольшое собрание. И, сидя на этом собрании, Наташа за короткое время нарисовала то, что видела перед собой.

Она не рисовала кошек или собачек, она рисовала повседневную жизнь, такой, какой ее видела.

Над ней склонился незнакомый мужчина. С восхищением посмотрев на рисунок, он спросил: — А где ее родители?

— Девочке обязательно нужно идти в Академию, — сказал он.

Незнакомца поразило то, что девочка моментально сумела воплотить все фантазии на рисунке. Он думал, что девочке лет 11. Но, узнав что всего 6, сказал: -Рановато.

В 11 лет Наташа могла бы поступить в Академию и развивать свой талант.

Только в 11 лет в ее жизни начался ужас.
Расписание уроков для школы. Так красиво оформила Наталья Федоровна расписание, будучи школьницей. Более поздняя работа (послевоенная). 1946 год

Наталья Федоровна росла в очень интеллигентной семье.

Мама Наташи была до такой степени наивной молодой женщиной, что известие о войне восприняла если не спокойно, то во всяком случае без сильного страха.

Даже узнав, что началась война, забрала дочку и сына и уехала на летние каникулы в Кобрино. Где они каждое лето снимали домик.

Ее спокойному восприятию действительности повлияла недавняя советско-финская война, где удар пришелся по Ленинграду.

Наталья Федоровна вспоминает, что в городе даже ходила байка: -Сибиряки даже не дошли, а война уже закончилась.

Город привык к звукам тревоги. Хотя финская война закончилась, тревоги постоянно объявляли.

Мама задергивала шторы, а маленький братишка думал что «тревога» это какой-то зверь, который заползет в дом, если не закрыть шторы.
Родители Натальи Федоровны

Дети с матерью были в Кобрино, когда приехал отец из Ленинграда и сказал, что срочно надо ехать в Ленинград.

На что мама возразила, они останутся здесь до 28 августа, а приедут только перед школой.

Масштаб трагедии она еще не представляла.

А когда приехали, то поняли — в Ленинграде никто о школах не думает. Все спешно эвакуируются. С эвакуированными отправлялись уже последние эшелоны.

Увидев этот переполох, мама сразу сказала: -Только не эвакуация!

8 сентября 1941 года — день начала блокады Ленинграда

До 8 сентября обстановка в городе была более-менее спокойной. Раскаты орудий слышали, но они особо не напрягали.

8 сентября Наташа с братом пошли в кинотеатр. Шел легендарный фильм «Тимур и его команда». Дети с удовольствием посмотрели фильм. Приехали домой.

И тут началось. Тревога и страшный грохот без конца.

Учительница с собачкой

Их школу отдали под госпиталь. А детям открыли школу прямо в подвале их дома. Дети с первого по четвертый класс занимались вместе. Главной задачей учителя было отвлечь детей от того ужаса, что творилось вокруг.

Дети очень любили свою учительницу — маленькую, выносливую и очень добрую женщину. У нее была крохотная собачка, которую она всегда брала с собой.

На перемене собачка подходила к хозяйке, становилась передними лапками на колени и смотрела на нее. Учительница доставала из кармана маленький кусочек хлеба и давала своей собачке. Собачка быстро проглатывала и снова умоляюще, со слезами, смотрела на хозяйку.

Ни один ребенок не сказал: -Дайте лучше нам хлеба. Даже маленькие дети понимали, насколько дорога эта собачка учительнице.

Буквально через несколько дней незнакомцы поймали учительницу и вырвали собачку. Она узнала, что ее собачку съели.

Через три дня учительница умерла.

Дети остались без учителя и без школы.

Голод

К блокаде семья оказалась совершенно неподготовленной.

Мама Наташи была очень законопослушной, донельзя наивной и не приспособленной, если можно так сказать, к жизни.

До войны они жили очень хорошо. Ее муж, отец детей, до советской власти был почетным гражданином Санкт-Петербурга. Дети учились в престижной школе.

По радио постоянно передавали сообщения такого характера — «Болтун, находка для шпиона», «Паникеры, не стойте в очереди».

Паникеры, в ее понятии были друзьями врагов. А кто запасается продуктами, говорит разное, эвакуируется — в ее понятии и были паникерами.

Хотя в сентябре можно было кое-что купить и запастись крупами, картофелем, родители этой возможностью не воспользовались.

И уже к октябрю почувствовали весь ужас голода.

Отец умер 21 января 1942 года.

Семья в основном жила только на хлебе, который получали по карточкам.

Таня Савичева

С Таней Савичевой до войны Наташа училась в одном классе.

Из дневника Тани Савичевой: «Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.»

На перемене Лека всегда приходил к сестре Тане. Он был крупным, толстым, упитанным мальчиком.

Дети во все времена одинаковые. Они дразнят, дерутся, ругаются, мирятся.

Девочки, когда видели Леку, набрасывались на него и кричали «Толстый, жирный, поезд пассажирный!» Он от них убегал, а девочки строились в паровозик, и, как состав поезда, хохоча гонялись за ним по длинным коридорам школы.

Наташе приходилось видеть Леку во время блокады. От упитанного мальчика к тому времени осталась только тень.

Дневник они начали вести вместе. Даже советовались.

Таня писала короткий дневник. Наташа, как отличница, писала со всеми подробностями.

Ее поразило в Танином дневнике то, что Таня писала время смерти близких. Значит ребенок был рядом при кончине близкого.

Лететь над фашистами, плюя на них

От постоянного голода у мамы случилось помутнение ума. Периодами она не узнавала своих детей и все время просила у них 50 грамм хлеба. Дети были в ужасе.

Однажды к ним приехал их родственник. Дядя, военный летчик. Увидев, в каком плачевном состоянии родные, он предложил Наташе вывезти ее к своей семье, в безопасное место. Но мог взять только одного человека.

Она спросила: -А как же немцы?

-Мы над немцами полетим. Я неоднократно так летал.

Идея полететь с дядей подальше от ужаса была такой заманчивой. И ей так хотелось полететь над фашистами и плевать на них сверху.

Но она отказалась. Не могла оставить маму и брата. В их семье она была за старшую.

Маме становилось все хуже и хуже. Она стала плохо видеть. В доме был постоянный холод.

В комнате мороз доходил до минус 24-х. Топить буржуйку топили, но от нее было очень мало толка. Она все равно не грела.

Комната была большая, потолки высокие. Буржуйка быстро давала тепло и быстро остывала. Еще в мае в комнате было минус 5.

Поход за справкой

Она точно не помнит какую, но им с мамой нужно было сходить за какой-то справкой.

Мама очень плохо видела. Одной рукой она держалась за плечо дочери, а в другой была палка. Она шла еле шаркая ногами.

Мама до крови впивалась ногтями дочери в плечо, что плечо потом опухло. Она отстранилась от матери чтобы передохнуть.

Мать упала на четвереньки и поползла. Доползла до трамвайной линии, потом до другой, потом до пешеходного перехода.

Девочка пыталась ее поднять, но сил никаких не было. Мама доползла до дома и только на углу дома, упираясь на стену, поднялась на ноги. До такого состояния довел ее голод.

Теплый суп

Однажды Наташа пришла домой и почувствовала запах. В доме чем-то пахло. Не вкусным, а чем-то теплым. Дочь удивилась, мама уже давно ничего не готовила.

-Хочешь супчику? Я суп приготовила.

-Хочу.

Она наливает тарелку супа, девочка садится взяв ложку и видит ужас. В воде плавали волосы — и рыжие, и седые, и темные. Трава, какие-то вши.

-Мама! Что это?

Оказывается, полуслепая мама ходила собирать траву, и собрала возле поликлиники, где выливали грязную воду после мытья полов. Там никто не собирал, а мама не видела толком.

Собрала весь мусор вместе с травой и сварила суп. Дочку поразила ее реакция.

-Ты что, не будешь суп?

-Мама! Нет!

-Тогда давай мне, я съем. Не пропадать же добру.

И съела этот суп в таком виде.

Вода в кастрюле

Вода, страшный дефицит, была на ответственности одиннадцатилетней Наташи. Воду брали из проруби на Неве.

Туда был очень неудобный спуск и крутой подъем. Для голодного человека это была просто непосильная работа.
Блокадный Ленинград

На ее глазах произошел случай. Впереди нее шел мужчина и осторожно нес в кастрюле воду. Она плескалась.

А когда уже поднимался, споткнулся и упал. Кастрюля вывалилась и вся вода вылилась.

Он остался лежать на снегу. Чтобы поднять мужчину, ни у кого даже мысли такой не было.

Его никто не жалел. Женщины, которые шли за ним, только обругали его между собой. Какой дурак пошел с кастрюлей, как сейчас подниматься, все обледенело.

_____________

Пережить все ужасы девочке помогали книги. У них была огромная, богатая библиотека. И, несмотря на жуткий холод, они не сожгли ни единой книги.
Довоенная фотография отличницы Наташи

В годы блокады для отопления больниц, учреждений было решено снести все деревянные нежилые дома.

Девочка ходила за оставшимися щепками, небольшими поленьями. Этим и топили буржуйку.
Блокадный Ленинград. Вся техника стоит

Большая кастрюля

С мирных времен у семьи оставалось несколько пакетиков лимонной кислоты.

Наташа вышла с этими пакетиками на рынок, в надежде продать. К ней подошла женщина и предложила обменять на хлеб.

Но хлеба с собой у нее не было. Девочка, хоть и очень боялась — были нередки случаи, когда дети пропадали, пошла за ней.

Она помнит, что они пришли в какой-то дом, поднялись по старой, страшной лестнице.

Женщина дала ей хлеб. Хоть договаривались на 300 грамм хлеба, женщина дала больше. Но самое главное, хозяйка вытащила кастрюлю. Девочке она показалась гигантской. В кастрюле варили горох и она была обмазана остатками гороховой каши.

-А ты не хочешь вот это?

-Как не хочу?! Хочу!

Она помнит, как влезла в кастрюлю с головой, что женщине со словами: -Хватит, там скоро дырка будет, — пришлось ее вытаскивать.

Эвакуация и мирное время

Позже семью эвакуировали в Алтайский край на теплушках. Теплушки, это грузовые вагоны, переоборудованные под перевозку людей или лошадей.

Дети думали, что в пути потеряют мать. До того она была плоха. К ней даже вызвали санитаров, когда она начала хрипеть. Но ее не взяли, думая что все равно умрет.

Но мама выжила и умерла только в 1977 году.

В эвакуации мама пришла в себя, выздоровела и даже устроилась на работу, каждый вечер принося детям буханку хлеба.

Наталья Федоровна стала художником-архитектором. Ее блокадный дневник не сохранился.

Позже она училась рядом с Музеем обороны и блокады Ленинграда.

Но ни разу в жизни туда не ходила.

Так как до ужаса боялась ворошить в памяти все, что пришлось пережить ее семье.

И боялась снова увидеть хлеб, весом 125 грамм.