Я никогда не питал теплых чувств к учебе. Наверное, сей прискорбный деффект появился еще в материнской утробе. Прогуливать уроки, подделывать больничные, расписываться за родителей. Несмешное кино для утомленных зрителей.
Математика, география, а потом даже химия. Все эти цифры, столицы и формулы. Хихиканье класса, когда анатомия.
Но строению тела надо было уделить больше внимания. Быть может изучив поподробнее сердце я бы достиг понимания.
Как может оно, например, быть открыто двоим? В нем камеры две? Виноваты сосуды? А может все дело в давлении?
Почему оно может учащенно стучаться от моего присутствия? Я слышал ее сердца радостный крик, тут мне не надо напутствия.
И все же я знаю, когда она не со мной — сердце ее не стучит слишком тихо. Все потому что там есть он, второй. А может и первый, мои мысли порою дают жуткий сбой.
Но я не теряю надежды понять, как может ее сердце для нас обоих стучать. Она скажет — время, привычка, я почти ему мать. И этих всех чувств мне у ней не отнять.
Я по соседству, в другой камере, покорно живу. Иногда я брыкаюсь, она открывает створки и говорит — не держу.
Так сложно быть в сердце у того человека, где волен простор. Там ветер, пустыня, океан и забор. Там тысяча непройденных миль, там заботы и радости. А мне остаются минутные сладости.