сохранить бы тебя навеки, мой дождливый и синий май: я пытался быть человеком, затеряться, пропасть средь стай, забывать о тебе и боли, прожигающей до нутра, оставаться в твоих ладонях, целовать тебя до утра; мне сломать бы тебя, мой звонкий, мой безудержно-нежный миг, метко целить в зрачок иголкой, сквозь аккорды рассыпать крик. синеглазый и пьяный, вечный, серебристо-рассветный сон — утыкаться в родные плечи, завывая побитым псом; все кончается среди точек, среди черточек, запятых — торопливый неясный почерк
(пусть останемся только мы).
слепо прятаться по конвертам, убегая к чужим губам — я скучаю по боли лета и весенним смешным глазам: моя вечность, мой смех, бессонница, мой крылатый упрямый друг, как мне справиться, успокоиться, как чужих не бояться рук; все кончается бледным золотом, все кончается синевой
задыхаюсь прозрачным холодом и смеюсь над самим собой
сохранить бы тебя навеки, мой разбитый смешной чудак: ты прикинулся человеком и я верил, что это — так, мое хрупкое потемнение, васильковая боль и грусть
все кончается,
все кончается,
все кончается.
ну и пусть.