А она мечтала. Она мечтала давно, ещё с четырнадцатилетнего возраста, когда её двоюродная сестра выходила замуж.
Маша мечтала, о пышном свадебном платье, о белой фате, о марше Мендельсона, о красавце женихе в чёрной пиджачный паре, о букетике невесты, о тоненькой полосочке жёлтого металла опоясывающего безымянный палец. Она мечтала о тусклом блеске венчальных корон в неровном свете церковных свечей, о запахе воска, ладана, благовоний. О ликах святых строго взирающих из-под церковных сводов и с икон на счастливую молодую пару.
Она мечтала, обо всём том, что так поразило и восхитило её на свадьбе двоюродной сестры. Обо всем, что заставило чаще биться её девичье сердечко.
Она мечтала…
Первая любовь её настигла, как это и происходит в жизни, внезапно и неожиданно — в пятнадцать лет. Парень, на три года её старше, давно окончивший школу и обучавшийся в политехническом техникуме. Умный, начитанный, красивый — он завоевал её девичье сердечко обворожительной улыбкой, знаками внимания, незатейливыми подарками.
Он читал ей стихи Блока, Есенина, Асадова… С ним было интересно, легко и просто.
У них, как оказалось, было много чего общего: они смотрели одни и те же фильмы, читали одни и те же книги, слушали одну и ту же музыку.
Они до одури спорили и рассуждали о движении небесных тел, и их влиянии на человеческие судьбы, о прочитанных книгах, о параллельных мирах, о будущем, о прошлом.
Походы в кино, на дискотеки, посиделки в кафе, первые робкие поцелуи… Но самое прекрасное — это было сидеть поздно вечером на скамеечке, смотреть на звёзды и давать им имена.
— Смотри — эту звезду зовут — Лётчик. А эта, рядом — Маленький принц. А чуть левее — Лис…
Маша радостно смотрела на него:
— А справа — Роза, — продолжала она. — А внизу -Змея…
— А те три сверху — Географ, Фонарщик и Пьяница…
То была любовь. И любовь, как видела Маша — взаимная.
Машины мечты грозили перерасти в реальность. И она уже ясно представляла себе, что года через три-четыре, они вот так вот: рука об руку, под торжественную музыку марша Мендельсона, войдут в Зал Бракосочетаний ЗАГСа и станут мужем и женой…
Но не случилось.
Три месяца они встречались практически каждый день. Естественно, об этих встречах знали и их родители. И если родители Славика относились к этому нормально, и всячески привечали и баловали Машу, когда та бывала у них в гостях, то её мама от этих встреч была явно не в восторге. И однажды маму, что называется «прорвало»:
— Я не позволю своей дочери встречаться с разгильдяем, хамом, лодырем и безобразником! — кричала она.
— Почему у тебя такое мнение о Славе? — удивилась Маша. — Он очень интеллигентный и воспитанный юноша.
— В своё время, я имела сомнительное удовольствие пообщаться с этим молодым человеком. Он нагрубил и нахамил мне. Потом я навела справки и узнала много чего нелицеприятного об этом «интеллигентном и воспитанном» юноше", — мама саркастически улыбнулась. — И вообще ты знаешь кто его родители?
— Кто? — Маша со страхом уставилась на мать, ожидая услышать нечто из ряда вон выходящее.
— Его мать — диспетчер в ДСУ, а отец — вообще тракторист! Они нам не пара!
Машина мама, будучи библиотекарем в школе, где когда-то учился Славик и училась Маша, ввиду не обременительности занимаемой должности, знала всё не только обо всех учениках, но и об их родителях, а чего не знала — то додумывала самостоятельно.
При очередной встрече, Маша спросила у Славика, чем вызвано такое отношение её мамы к нему и, как он, такой интеллигентный парень, мог нахамить женщине?
- Я никогда не хамил и не собираюсь хамить женщинам — считаю это низким для мужчины, — ответил он. —  А насчёт разговора с твоей мамой — я его очень хорошо помню: у нас вышли некоторые разногласия по поводу посещения школьной библиотеки. Твоя мама, приказным тоном, настаивала, чтобы я, в обязательном порядке начал пользоваться библиотечными книгами. На это я, достаточно вежливо ответил, что не нуждаюсь, ибо все книги по школьной программе, от «Колобка» до «Война и Мир», имеются у меня дома, чем вызвал бурю негодования. Но если твоя мама считает, что я её как-то оскорбил, чем-то обидел и проявил в отношении её хамство — я готов извиниться.
Потом он проводил её домой и робко поцеловал в щёку. Это была их последняя встреча: больше Машу не выпускали из дому и не подпускали к телефону. На все звонки Славика следовал неизменный ответ мамы, либо старшей сестры, что Маши нет дома.
Несколько дней Маша из окна видела, как Славик ожидает её в месте их встреч. Видела. Но ничего не могла поделать.
Со временем звонки становились всё реже, ожидания сокращались, а однажды Славик не пришёл. И не приходил больше никогда.
Мама была довольна — она добилась своего: оградила дочь от нежелательного знакомства.
Старшая сестра полностью была на стороне мамы.
Лишь двоюродная сестра поддерживала её, и говорила:
— Борись. Борись до конца. Если любишь, ты должна бороться! Счастье ждать не нужно, его нужно завоевать!
Она неоднократно предлагала встретиться со Славой, передать ему что-нибудь на словах. Но Маша отказывалась — она не понимала, как можно бороться с мамой…
Потом были ночи без сна, слёзы в подушку, мысли покончить с собой, ненависть к маме и жуткая жалость к себе.
Но в то же время она продолжала мечтать. Мечтать о пышном свадебном платье, белоснежной фате, букетике невесты…
Лишь образ жениха, в последнее время полностью совпадавший с обликом Славика, стал размываться и приобретать абстрактные очертания.