Картина «Голгофа», стала одной из последних работ Николая Ге. Автор постарался вложить в своё произведение глубокий нравственный смысл.

В центре картины — Христос и два разбойника.

Истерзанный человек маленького роста (подчёркнуто ниже стоящих по обе стороны разбойников), в грязновато-лиловом рубище, слишком широком для его тщедушного тела, и со всклокоченными волосами (впоследствии отчего-то особо возмущавшими публику) стоит «посредине мира», зажмурив глаза и отчаянно стискивая руками голову: «Боже мой! Боже мой! Для чего Ты меня оставил?..» (Мф.27:46).

Не видно ни склона горы, ни креста. Призрачно шевелящиеся и смутно различимые людские массы, проступающие по фону, словно бы издают осуждающий гул, требовательный ропот «распни, распни Его!» (Ин.19:6), а срезанная краем холста рука легионера непоколебимо и властно указывает направление крестного пути.

Современники считали «Голгофу», одну из последних, предсмертных, картин Николая Ге незавершенной. Напрасно. В этой нарочитой эскизности, в казавшемся хаотичным распределении мазков, свободно нарушающих контуры вещей, в резкости и нервности кисти, в диссонирующих сочетаниях цветов, в терзающей глаз «грязи» фона, в мучительно-безрадостной палитре с преобладанием оттенков ржавчины — во всем этом была продуманная и выстраданная эстетика.

Каждый персонаж картины наделён своими чертами характера.
Так, автор ведёт диалог со зрителем, тонко намекая на происходящее и рассказывая о настроении каждого из героев.

«Ге долго бился над крестами и вдруг решил написать картину без них, — рассказывает Татьяна Львовна Толстая, начинающая художница, дочка писателя Л. Толстого, по свидетельству Стасова, „одна из самых дорогих любимиц Ге“.

Осужденных привели на Голгофу. Они стоят в ожидании лютой казни. Христос в отчаянии и ужасе сжимает руками виски. Его глаза закрыты, а голова невольно откинулась назад.
Слева — „нераскаявшийся разбойник“; он обнажен, подчеркнуто телесен, на лице ужас — но это физический страх перед будущими муками.
Справа — „разбойник раскаявшийся“, юный и печальный; он убит горем, оттого что жизнь прожита дурно…»

«Голгофа» — картина глубоко интимная. Её задача — понять, что может испытывать человек на самом краю земного существования, человек, который вот-вот перешагнёт порог.

Николай Ге предельно точно показал, как Христа предали и отправили на позорную казнь.

Больше всего и критику, и публику, возмущали «неканонический», лишённый какого бы то ни было величия и слишком уж очеловеченный (в ущерб божественному началу) образ Иисуса.

На что он отвечал:
«Человек, которого били целую ночь, не мог походить на розу…»
Интеллигентных зрителей, сетующих на «отсутствие эстетики» в картинах страстного цикла Ге, язвительнейше припечатывал Толстой. Он говорил: они хотят, «чтобы писали казнь и чтобы это было как цветочки».

Художник всем своим естеством понимал, что Сына Божьего казнили несправедливо. Задача, которую автор поставил перед собой, донести до зрителя, что Христос, своим поступком, искупил грехи всего рода людского и подарил человечеству шанс на спасение, пожертвовав своей жизнью.

Художник изобразил Христа, как символ самоотречения, во имя спасения людских душ. Николай Ге всю жизнь надеялся, что благодаря искусству человечество опомнится, а мир — исправится.