Промокшее небо висит простыней на веревке
Луча заходящего… Вечер крадется лугами.
А следом и ночь пробирается шалой чертовкой,
Плутая околицей между домов и стогами.

Меняются краски… Всё глубже, рельефнее тени.
У звуков нечаянных — тише, приземистей ноты.
Спеленуто тело расслабленно-мягкою ленью —
Морфей открывает свои золотые ворота.

Пора отдохнуть, под подушку запрятав тревоги.
Под песню кузнечика в шелковых ласковых травах,
Под взгляд неусыпный — вон месяц в окошке двурогий.
Под запах с реки златоглавой и нежной купавы…
… показать весь текст …

Часто случается, ночь посылает весть
неба испить и желательнее — до дна.
Яблочным соком стекает в ладонь луна,
звёзд полированных тускло мерцает жесть.

Дверь за спиною вздыхает и шлёт тепло.
Дом остывает — нутро сквозняком болит.
Старая псина повизгивает, скулит,
взгляд помутившийся. Холка, как серебро.

Молча стою на пороге, в замке ключи.
Ветер вдыхаю, похожий на едкий дым,
смешанный с прахом и с чем-то пороховым.
Ветка тихонько скребется в стекло — ворчит.
… показать весь текст …

Небо треснувшей чашей, разбег в никуда кракелюра.
Предрассветная тишь оглушает беззвучием сонным.
Ветер крылья расправил, луна притаилась понуро.
Будет дождь… Со стены с изощренной улыбкою Мона.

В ночь такую молчание знаком случайным зловещим.
Лиза в доме хозяйкой. Задумала что-то. Недаром
за порогом устойчивый запах покинутых женщин,
промелькнуших сквозь пальцы обычным базарным товаром.

Этот странный портрет стал привычной домашней иконой,
сад за мокрыми окнами — вечным вишнёвым эдемом.
Королева моя, почему же твой лик без короны
и без нимба… Признайся ты ангел иль все-таки демон?