Когда мне было двадцать лет —
И талия была и ножки,
Кому-то, ради хохмы, рожки
Тогда я строила во след.

Кружила голову весна,
Душа взлетала и парила…
Весь этот мир я так любила,
Стихи кропала вместо сна.

Тех вёсен затерялся след
В минувшем, кажется, столетье.
И у детей — свои уж дети…
Где ж вы, мои семнадцать лет?
… показать весь текст …

И сытые птицы дерутся за крошки,
А сытые люди всё множат припасы.
Мужчины влюбляются в женские ножки…
Коль нет бриллиантов, сгодятся и стразы.

В ночи торжествуют фантомные боли,
То совести нашей взрываются мины.
Томятся стихи и росточки в неволе,
Являясь с рассветами радостно миру.

Настроены струны весны белопенной.
Вальяжные голуби сыты… не тужат…
На площади мальчик играет Шопена.
Я вижу, как кружат над площадью души…

Выхожу на балкон я в апрельское раннее утро.
Вновь наводит весна в небесах чистоту и уют.
Протянули мне руки из сквера деревья, как будто,
В эту даль неоглядную, даль голубую, зовут.

Отчего ж не взлететь? Я давно так мечтаю об этом:
Оттолкнуться легко и в потоках воздушных парить,
Оглядеть с высоты всю прекрасную нашу планету,
И, как крыльями птица, руками чуть-чуть шевелить.

Но напрасны мечты, а видения так мимолетны,
И ещё не пора покидать эту землю отцов.
Здесь весеннее солнце приятно, легко, беззаботно
Согревает мне душу и нежно ласкает лицо.
… показать весь текст …