**
Герасим и Муму
Герасима мысль посетила одна:
«Вчера, доставая собачку со дна,
Всех зная в округе, одно не пойму —
Какою породы спасенный Муму?
Хоть глядя на пса, но поди, угадай-ка!
По месту рожденья — сибирская лайка,
Умна и сноровиста, и чиста по сути…
У них там, наверно, неплохо в Сургуте!
Хотя, если вдуматься, не азиатка —
Легка и прозрачна, и шерстка так гладка,
Задорный характер и цвет абрикоса —
Скорее похожа на чистого мопса.
Однако обычно тот мопс поглупее,
Возможно, в породе есть примесь шарпея,
Но, впрочем, она одевается ярко —
Тогда, безусловно, что это овчарка!
Стабильная психика прямо с рожденья.
Моторика как для автовождения,
Быстра и зубаста, прошу не зевать!
Куда же мне злобность овчарки девать?
Она ведь не злая, и чувствует тонко,
Мила и игрива… Нет, все же болонка!
Опять, завитушки сопутствуют ей —
Наверно, она королевских кровей!
И ушки нежны — основание веско,
Уместны тут будут алмазов подвески,
Да-да, королевский здесь будет подход —
… И пудель кудрявый в уме предстает!
Но если мы вновь благородства поищем,
По-аглицки выскочит доберман-пинчер:
Силен и вынослив, но мастью весь чёрен —
Ну нет, с доберманом нет истины зерен!
Да трудный вопросик» — подумал он тяжко.
— «А может, она лишь простая дворняжка?»
Муму на колени Герасиму села,
Прижалась к нему своим мокреньким телом
И тихо сказала: «Как жаль, что немой!
Чужой ты породы, хозяин. Не мой!»
— Владимир Баранчиков
**
Муму, как бы написанная С. Михалковым
«Мальчик с девочкой дружил.
Мальчик дружбой дорожил…»
(С.Михалков)
Дядя с песиком дружил.
Никакой не зоофил!
Как заботливый папаша, как гринписа лучший друг,
даже если был уставший, ей варил с мослами кашу
и готовил простоквашу.
Но шептались все вокруг —
что за дружба, мол, такая меж людей и собачат?
То запрутся, мол, в сарае и довольно там урчат.
То он чешет ей животик, угощая колбасой.
Просто дружба? А не врете? Случай, видно, непростой…
Был Герасим парень тихий, мил и в профиль и анфас.
Местной злобной Салтычихе приглянулся в черный час.
Та еще была змеища. Ненавидела народ.
К ней зайди голодный нищий — корки хлеба не швырнет.
Истязала животину, девок, баб и ребятят.
Даже муж у злыдни сгинул десять лет тому назад.
Всяко клинья подбивала:
«Чай, не сладко одному?
У меня добра немало. Брось, милок, свою Муму.
Я, поди, не косорота. Да и ты не сухотел.»
Только он мычал чего-то и жениться не хотел.
С диким визгом да скандалом (с дурой-бабой не шути)
ведьма строго приказала собачейку извести.
Мол, недаром ходят слухи — скотоложество и проч.
Дурь нелюбленной старухи кто же в силах превозмочь?
…Из-за сплетников досужих сгибнул зверь во цвете лет.
Хуже барынь незамужних — никого на свете нет.
— Елена Лерак Маркелова
**
Про несчастную Муму
головой поникши в воду,
сопли свеся бахромой,
Салтычихе злой в угоду,
брёл вдоль берега немой…
запихнув щеня подмышку,
шёл малёхо не в уме,
потому, как даже слишком,
привязавши был к Муме…
но хозяйка наказала,
в толк не взявши — почему?!
извести, и, дела мало,
разнесчастную Муму!
и Герасим к шее камень,
вяжет алою тесьмой,
бульк… пошла вода кругами
над утопшею Мумой…
третий день без дел лытает,
исхудал — не пьёт, не ест,
эвон, как Гринпис прознает,
или, скажем, Красный Крест —
«Ну, держи ответ, соколик,
ты пустил Муму в расход?
хучь чинил чужую волю,
сёжа бросил в бездну вод…»
на измену сел иуда,
каб сума, а то — тюрьма!
и мерещилась повсюду,
убиенная Мума…
— Минани
**